Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. Южный садовый флигель

Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме

Южный садовый флигель

официальный адрес наб. р. Фонтанки, 34

вход Литейный пр. 53, во двор

1845  - арх. Корсини И. Д.

Вход в музей и Шереметевский сад под арку дома Литейный пр., 53

Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме открыт 24 июня 1989 г. к столетию со дня рождения в южном флигеле Шереметевского дворца.

Филиалом музея является музей-квартира Л. Н. Гумилева, расположенная на Коломенской ул., 1

Построенный в 1845 г. двухэтажный южный садовый флигель был выдержан в стиле барокко, обработка фасадов которого имитировала стиль главного здания.

После смерти Дм. Н. Шереметева в 1872 г. был составлен альбом чертежей и планов Фонтанного дома, куда вошли обмерные чертежи (фасады, разрезы и поэтажные планы) дворца и всех находившихся на территории усадьбы построек.

В 1879-1881 гг. по проекту архитектора Н. В. Султанова южный садовый флигель был приспособлен под жильё. С восточной стороны к флигелю выполнена небольшая пристройка.

В 1911 г. архитектор М. В. Красовский надстроил здание третьим этажом и расширил его за счёт новой пристройки с лестницей с восточной стороны.

В 1914 г. по проекту М. В. Красовского с восточной стороны возведена ещё одна пристройка в один и три этажа. ...

В 1930-е над всем южным флигелем надстроен четвёртый этаж. По другим сведениям 4-й этаж был надстроен в 1958 г.

(Разработка проектной документации на выполнение работ по реставрации и ремонту фасада здания

"Дворец Шереметьевых. Южный садовый флигель" ("Ахматовой"), С. 7 kgiop.gov.spb.ru ; добавил: Сергей Г)

*  Разработка проектной документации на выполнение работ по реставрации и ремонту фасада здания "Дворец Шереметьевых. Южный

    садовый флигель" ("Ахматовой")

**1 1925 г. Фото Павла Лукницкого. Эту фотографию Ахматова в 1963 г. подарила Иосифу Бродскому, сопроводив шутливой надписью: «Иосифу Бродскому от третьего петербургского сфинкса. На память. 24 марта 1963 г. Комарово»

**2 Семья Горенко. Царское Село 1893 г. Андрей Антонович, его жена Инна Эразмовна, их дети – маленькая Ирина, Инна, Андрей, Анна.

**3 Автограф Б. Пастернака на папиросной пачке "Привольем пахнет дикий мёд, Пыль - солнечным лучом, Фиалкою - девичий рот, А золото -

     ничем".

**4 Бусы. Принадлежали Ахматовой. Рассыпались в приемной военной прокуратуры. («Рассыпались зубы врагов»,- сказала Ахматова). Ахматова 

     была вызвана туда  в 1957 г. по делу реабилитации 79-ти «незаконно репрессированных писателей».

**5 А. Ахматова. Стихотворения, М. 1958. В этот экземпляр Ахматова вписала от руки свое стихотворение 1944 г.

**6 Письмо Сталину.

**7 Дети  у памятника Сталину в Шереметевском саду 1950 г. Долгие годы из окна своей комнаты во флигеле Фонтанного Дома Ахматова

     видела памятник «вождю народов».

**8  План 3-го этажа. (Разработка проектной документации на выполнение работ по реставрации и ремонту фасада здания "Дворец

     Шереметьевых. Южный садовый флигель" ("Ахматовой"), С. 108)  К - Кабинет Пунина  О - Столовая Ж - 1-я по времени комната Ахматовой

   З - 2-я по времени комната Ахматовой  Г - Кухня    С - Угол Льва Гумилёва

Кабинет Николя Николаевича Пунина. 1920-е гг.  Н. Н. Пунин говорил о себе: «у меня в сущности, есть только один, но настоящий дар: я умею понимать живопись и умею раскрывать ее другим. Анна Ахматова впервые приходит в эту комнату 19 октября 1922 г. Об этом Пунин сделал запись в дневнике. Зародившее между ними чувство стало источником сложных переживаний для всех участников любовного «треугольника», так в доме оставалась первая жена Пунина, его друг и мать его ребенка. Драматизм ситуации усугублялся для Ахматовой реалиями «социалистической» жизни – необходимость иметь жилье и прописку. С конца 1926 г. Ахматова получает постоянную прописку в Фонтанном доме. Для всех троих – Пунина, Анны Евгеньевны Аренс и самой Ахматовой - не было другого выхода, как принять происшедшее как данность, по возможности сохраняя дружеский стиль отношений.

В 1920-е гг. Н. Н. Пунин работает в ГИНХУКе, в Русском музее, читает лекции по истории искусства в Академии Художеств и Университете, является художественным консультантом Фарфорового завода. В этот период Ахматова почти не пишет стихов – они не публикуются вследствие негласного партийного запрета, она составляет «Труды и Дни Н. Гумилева» и занимается Пушкиным.  В 1938 г. Ахматова и Пунин расстались.

Столовая 1920-1930-е гг.  в этой комнате (по цвету стен ее называли Розовой) в 1920-1930-е гг. была столовая – своего рода центр дома. За столом собиралось много людей: в трудную минуту в доме Пунина находили приют родственники и друзья. В 1920-х гг. в квартире жила его мачеха Елизавета Антоновна,  отец Анны Евгеньевны, бывший флота-генерал Евгений Иванович Аренс. В 1929 г. сюда переехал жить к матери семнадцатилетний Лев Гумилев. В середине 1930-х гг. здесь около года провел брат Николая Николаевича Александр Николаевич Пунин с  женой и дочерью, в 1935-1942 гг. – племянник Анны Евгеньевны Игорь, родители которого были репрессированы.

Советских праздников в доме не любили, а праздновали те, к которым привыкли с детства: Рождество, Пасху, именины. Особенно запомнились детям рождественские торжества:…»елка всегда была великолепно украшена. …После 1927 г. на елке появились из японской бумаги чудные фонарики, которые папа вместе с нами клеил. В том же 27 году  Николай Николаевич прислал нам из Загорска, где он побывал, вырезанную  из цветной плотной бумаги сцену рождения Христа и поклонения Богоматери волхвов и пастухов». (И. Н. Пунина).

Комната Анны Ахматовой 1940 г.  В 1938 г. расставшись с Пуниным,  Анна Ахматова переселилась в эту комнату и жила в ней до отъезда в эвакуацию в сентябре 1941 г. Об этой комнате сохранились разноречивые воспоминания: одни вспоминают «развал и убожество», для других эта комната была освещена «волшебным светом», наполнена красивыми вещами, оставшимися от прошлой жизни. Ахматова в этой комнате переживает один из самых тяжелых периодов своей жизни, когда «дежурят страх и Муза в свое черед». В марте 1938 г. второй раз арестован ее сын. Лев Гумилев находится под следствием во внутренней тюрьме НКВД на Шпалерной и в Крестах. Долгие семнадцать месяцев наполнены для Ахматовой хлопотами за сына и страхом за его жизнь

Семнадцать месяцев кричу,

Зову тебя домой,

Кидалась в ночи палачу,

Ты сын и ужас мой.

С 1939 г. начался лагерный период в жизни матери и сына. Решением Особого совещания лев Гумилев был этапирован в Норильский лагерь. «Август у меня всегда страшный месяц… Всю жизнь», скажет Анна Ахматова Лидии Чуковской, помогавшей собирать теплые вещи для сына. Ахматова продолжает писать «Реквием», начатый в 1935 г. Держать рукопись «Реквиема» было опасно. Спасти поэму от забвения можно было только одним путем – доверить памяти близких людей. Они заучивали ее наизусть, а потом листы с рукописью сжигали.

Под Новый 1941 г. Ахматова открыла старинный сундук, оставленный ей ее подругой, актрисой и художницей Ольгой Глебовой-Судейкиной, уехавшей навсегда из России. «О(льгины) вещи, среди которых я так долго жила, вдруг потребовали своего места под поэтическим солнцем. Они ожили как бы на мгновение, но оставшийся от этого звук продолжал вибрировать долгие годы…». Так, неожиданно для себя, Ахматова начинает писать «Поэму без Героя», которую потом назовет симфонией о судьбе ее поколения.

Комната Ахматовой 1945 г. «Комната была обставлена очень скупо, по-видимому, почти все, что в ней стояло раньше, исчезло во  время блокады – продано или растащено. Навстречу нам поднялась статная седоволосая дама в белой шали, наброшенной на плечи.,»-вспоминает Исайя Берлин. Знаток и почитатель русской поэзии, в тот момент – секретарь Британского посольства в Москве, а в будущем – философ-культуролог и историк идей. Он приходит в эту комнату в ноябре 1945 г. к Ахматовой, о которой столько слышал в Англии от своих друзей – русских эмигрантов. Это встреча становится и для Ахматовой одним из важнейших событий в ее жизни.

«Беседа длилась много ночных часов. И можно ли это назвать беседой? Произносились ли слова или в них не было надобности? Шло ли дело о смерти или о поэзии, тоже не совсем ясно. Несомненно одно: в этом участвовало все мое существо с той полнотой, о которой я сама до той ночи не имела понятия».

«Оказывается наша монахиня принимает у себя шпионов,» -передает Ахматова в записных книжках слова Сталина. Она связала последствия этой встречи с выходом постановления 1946 г. «О журналах «Звезда» и «Ленинград», с новой волной репрессий и началом Холодной войны. Заведенное НКВД в 1929 г. дело на Ахматову с формулировкой «Скрытый троцкизм и враждебные антисоветские настроения» возобновляется. Активно ведется «оперативная разработка»: слежка, тайные обыски, вербовка осведомителей из окружения. «Неуют холодной ахматовской комнаты принял тюремный характер, - вспоминала Л. В. Шапорина, - Анна Андреевна дома почти ничего не говорила, а только се показывала на потолок. Однажды, придя домой, она обнаружила на подушке и на полу куски известки и уверилась, что в потолок вставлен микрофон. Обычно мы бесприютно гуляли по безлюдным местам, обмениваясь короткими репликами. Длящийся кошмар разрешался лишь в худшую сторону». В 1949 г. в разгар Ленинградского дела были вновь арестованы Н. Н. Пунин и ее сын Лев Гумилев. В 1952 г. администрация Научно-исследовательского Арктического института, располагавшегося в Шереметевском дворце, окончательно выселяет жильцов из бывших дворцовых флигелей. Ахматова вместе с семьей Ирины Николаевны Пуниной вынуждена покинуть Фонтанный Дом и переехать по другому адресу. (см. Кавалергардская ул., 4)

(по материалам экспозиции музея, добавил Наталия)

Иосиф Бродский никогда не жил в Фонтанном доме и никогда не бывал здесь.

В 2003 г. Фонд наследственного имущества Иосифа Бродского и вдова поэта Мария Бродская передали музею Анны Ахматовой в Фонтанном Доме вещи из его дома в небольшом американском городке Саут Хеддли в штате Массачусетс: письменный стол, секретер, настольную лампу, диван, кресло, постеры из Италии, его библиотеку. Друг поэта Лев Лосев писал о Саут Хеддли, что пол дома в этом маленьком городке были для Бродского словно убежище, где можно было спокойно поработать,  «… вроде Комарова или Переделкина, только без писателей». Это был дом, устроенный по своим законам: мебель, напоминающая ту, что была в родительском доме,  фотографии отца в военной форме и матери, любимых поэтов Анны Ахматовой. Марины Цветаевой Осипа Мандельштама, Уинстона Хью Одена. Бродский писал: «… ты сын фотографа и твоя память всего лишь проявляет пленку. Отснятую твоими глазами сорок лет назад».

Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме хранит уникальную коллекцию книг и личных вещей, принадлежащих Иосифу Бродскому, а также собрание его фотографий рукописей и рисунков. Формирование коллекции началось в 1990 г., когда Яков Гордин по предложению Бродского подарил музею хранившуюся в  него библиотеку и часть архива поэта. Ценнейшие материалы были приобретены у семью двоюродного брата Иосифа Бродского Михаила Руткиса. В 2003 г. музей получил в дар от вдовы поэта  Марии Соццани-Бродской и его зарубежных друзей книги, документы, плакаты, открытки из рабочего кабинета в Саут-Хеддли. А весной 2015 г. в собрание вошли вещи из его последней квартиры в Бруклине (Нью-Йорк) – также дар Марии Соццани-Бродской.  Помимо этих значительных поступлений музей приобретал и получал в дар материалы от друзей поэта. В 2012 г. Михаил Барышников подарил 30 рисунков Бродского.