Дача купца М. С. Воронина -
Санаторий "Черная речка" . Административный корпус

 Ежегодник архитеторов-художников С.-Петербурга. 1910 г.

 Из коллекции С. Ренни, terijoki.spb.ru

Дача А. А. Рейнбота (?)

Дача купца М. С. Воронина

Санаторий "Черная речка" . Административный корпус                 модерн

пос. Молодежное, Приморское шоссе, 648, б/а

Пам. арх. (регион.)

1910 - арх. Бук Петр Петрович

Утраченное здание

        см. Санаторий "Черная речка"  

В апреле 1897 г. Анатолий Анатольевич Рейнбот приобретает в Метсякюля (ныне пос. Молодежное, территория санатория "Черная речка") большой дачный участок с кадастровым номером 1-5. Имя участок получает соответствующее - "Толино".

Рейнбот Анатолий Анатольевич (1868-1918) - генерал-майор свиты Его Императорского Величества, московский градоначальник в 1906-1907 гг. 

На этом посту он проявил себя неоднозначно. С одной стороны, Рейнбот реформировал и переоснастил полицию Москвы, усилил борьбу с революционерами-«бомбистами», проявил себя решительным администратором, но с другой стороны - занимался взяточничеством, вымогательством, присваивал казённые и «благотворительные» деньги. 

Став новым московским градоначальником, Рейнбот в 1907 г. женился на вдове Саввы Морозова, миллионерше Зиновии (Зинаиде) Григорьевне Морозовой (урождённая Зимина). Но личная жизнь Анатолия Анатольевича Рейнбота оказалась такой же скандальной. Прямо в год свадьбы Рейнбот проворовался. Как писала «желтая пресса» в те годы, в 1909 г. Зинаида Григорьевна буквально «выставила его из дому». В 1911 г. состоялся суд; Особое Присутствие Сената приговорило Рейнбота к лишению всех «основных прав и преимуществ» и к одному году отбывания в исправительном арестантском отделении. Отношения супругов, толком и не начавшиеся, были разрушены. 

Вскоре после Рейнбот был помилован, освобожден и отправлен в отставку. После отставки Рейнбот продолжал жить «широко», вероятно не без романов на стороне.  «Изгнанный» супругой Рейнбот в 1909 г. возвратился в СПб, где ведет «широкий образ жизни». Назло Морозовой, в 1909 г. купившей усадьбу Горки, он возвел (?) на своем участке в Метсякюле роскошный особняк *.

       * см. пояснения в конце текста

Дом с садом находились на самом берегу моря. Фантастическое сочетание объёмов, стиль лёгкий и устремлённый вверх. Декоративные элементы украшения дома были шедеврами деревянного зодчества. Со всех четырёх фасадов дом имел разные формы.

По соседству здесь жили писатель Л. Н. Андреев и супруги Картавцевы - Евгений и Мария.  Дача, в свою очередь, описана в рассказе Леонида Андреева "Он" (Рассказ неизвестного):

"Дом и сад находились на самом берегу моря, и двухэтажный дом был велик, поместителен, даже роскошен: мне, приблудному студенту, гольтепе, отвели в нижнем этаже такую комнату, словно я был заезжий сановник или друг дома, оставшийся переночевать. Был великолепен и сад; и немалых, вероятно, трудов и денег стоило его устройство, его растительная роскошь среди суровой и бедной природы, знавшей только песок, да ели, да камни, да предутренние холодные туманы и ветер от серой, плакучей воды. Стояли тут и липы, и какие-то голубые ели, и даже каштан; было много цветов, целые кусты роз, жасмину, а пространство между этими никогда, как мне казалось, не могущими согреться растениями заполнял изумительно ровный, изумительно зеленый газон. И все, кто через ограду видел сад, находили его очень красивым и завидовали его владельцу; и сам Норден гордился садом, и я, как только увидел, пришел в искренний, горячий восторг. Но было что-то в расположении деревьев — слишком одиноких, слишком открыто росших среди ровного газона, вечно чужих и вечно одиноких, — что уже вскоре начинало томить чувством холодной неудовлетворенности, смутным сознанием какой-то глубокой и печальной неправды, горькой ошибки, потерянного счастья".

Природа, море и осенняя погода в окрестностях р. Ваммильйоки (Черная речка) порой нагоняли на писателя грустные мысли:

"- Нет, вы подумайте, как это хорошо, как это приятно, как это, наконец, культурно! Да, культурно. Мы живем в глуши, в деревне, вокруг нас сейчас на десять километров нет ни единого огонька, а в ту сторону,- он протянул руку по направлению к морю,- может быть, и на сотни километров, и что же мы делаем, однако? Мы смеемся! И еще что мы делаем? Мы танцуем! Мои друзья в Петербурге спрашивают меня, как я могу жить в таком уединении и не скучать? Да, но если б они видели наш сегодняшний день!"

"Помню хорошо, что в то утро я был очень серьезен, очень спокоен, и голова у меня была свежа, как у всякого другого, совершенно здорового и ничем не напуганного человека. Чтобы ничто не мешало размышлениям, я, под предлогом легкого нездоровья, отказался участвовать в дальнейшем, еще не законченном убранстве елки и пошел пройтись по широкой, накатанной дороге, ведущей к станции. [Волго-Донская ул. - Прим. ред.] День был морозный и хмурый".

"Не знаю, сумел ли бы я найти хоть что-нибудь, если бы сам Норден, гуляя однажды со мной по берегу моря, уже за оградой сада, не указал мне на груду камней, имевших форму пирамиды и скрепленных цементом. Осенние прибои разъели цемент, и кой-какие круглые камни уже повывалились, несколько нарушая правильность формы: быть может, поэтому я и не обратил на нее внимания.

           — Видите пирамиду? — сказал Норден. — Хоть и меньше Хеопса, но все же пирамида.

           Он засмеялся — чему он постоянно смеялся? — и продолжал:

           — Здесь я хотел построить церковь в норманском стиле. Вы любите норманский стиль? Но мне не позволили... такая узость взглядов!

           Я молчал, не зная, что сказать: вообще я не находчив. Он подождал, сколько нужно для ответа или для вопроса, и охотно пояснил:

           — Как раз на этом месте был найден труп моей дочери, Елены. Сюда головой, сюда ногами. Она утонула, я, кажется, вам говорил.

           — Как же это случилось?

           — А как тонут молодые люди? — улыбнулся Норден. — Поехала на лодке кататься одна, поднялся шквал, лодку перевернуло... как это обычно случается?.."

"...в этот день, пятого декабря, выпал первый глубокий снег. Он падал всю предыдущую ночь и все утро; и когда после занятий с Володей я вышел наружу — было тихо, мертвенно-бело и прекрасно.

Оставляя глубокие следы, я поспешно выбрался на берег и ахнул: моря не было. Еще вчера только вот отсюда начиналась его ледяная, исковерканная шквалами, тускло поблескивающая поверхность, а сегодня все было ровно, не было никаких границ, малейших задержек взору. Если б мир был нарисован на бумаге, то можно было бы подумать, что здесь позади меня кончается рисунок, а дальше идет еще не тронутая карандашом белая бумага; и с тою потребностью чертить, оставлять следы, рисунок, которая является у людей перед всякой ровной нетронутой поверхностью, я снял с правой руки перчатку и пальцем крупно вывел на холодном снегу:

           Елена.

           Взглянул на пирамиду: ее уже не было. Был невысокий снежный холм с мягкими округлостями камней, что-то совсем тихое и покорное, словно умершее вторично и уже навсегда. Сюда головой, туда ногами... нет, трудно представить, когда нет ни земли, ни берега, ни волн, опрокидывающих лодку, а только вот это, ровное, белое, бесстрастное".

(Андреев Л. Н. Он (Рассказ неизвестного). 1913, leonidandreev.ru)

Роскошная дача была известна как "дача М. С. Воронина" и приписывалась известному ученому, ботанику Михаилу Степановичу Воронину (1838-1903 гг.). Однако, существовал полный тезка известного академика, купеческий сын Михаил Степанович Воронин. В 1912 г. он приобрел у Антти Ранки маленький участок (кадастровый номер участка 1-31) у дороги для устройства магазина. Этот участок находился в точности на месте нынешнего главного входа в санаторий, там где автобусная остановка. Там было несколько деревянных домиков. Подтверждает сей факт и год постройки дачи, до которого скромный русский академик не дожил, а также наличие у него собственной дачи в дер. Айриккала, Ваммельярви (совр. Гладышевское оз.), на восточном берегу озера (с 1949 г.- дер.Семашко), усадьба «Айрикола».

Также на одной из фотографий видна входная дверь, на которой в левом и правом верхних углах написаны буквы "МВ" (что означает Михаил Воронин). (добавил S.P.)

В 1930-е гг. дача Рейнбота-Воронина известна по открыткам как "вилла Эйлерс". Если это не ошибка, то возможно, что после революции ее купил кто-то из семьи известного петербургского садовода и торговца цветами Г. Ф. Эйлерса. Его сыну, Августу, принадлежал в Териоках обширный питомник с зимними теплицами [как позже установлено, маленькое садоводство]. Известно также, что в 1920-е гг. дача Рейнбота и несколько соседних были переданы Теософскому обществу.

(Травина Е. М., Левошко С. С. Архитекторы Карельского перешейка. Книга первая. От Оллила до Метсякюля

(от Солнечного до Молодежного). 1880-1939. Биографический справочник. 2016. С. 64)

После Великой Отечественной войны с 1958 г. территория дачи отошла санаторию "Черная речка". В здании разместились административные службы.

"Курорт "Черная речка" сравнительно молодой. Еще несколько лет назад ему принадлежало лишь одно старинной постройки деревянное здание".

(Молотков Г. С. Туристу о Ленинграде. Зеленогорск. Лениздат. 1965. С. 20-21)

В 1991 г. (по Н. В. Григорьевой - 1993 г.) дача сгорела. Сейчас на ее месте разбита детская площадка.

Используемые материалы:

1. Григорьева Н. В.. Путешествие в Русскую Финляндию. СПб., 2002 г. С. 57-59

2. Балашов Е. А. Карельский перешеек. Земля неизведанная. Юго-Западный сектор. Часть 2. Уусикиркко (Поляны). СПб., 1998. С.152-159.

3. Корвенкюля П. Об истинном владельце "дачи Воронина" в Метсякюля (п. Молодежное), terijoki.spb.ru, 04.07.2015
4. Андреев Л. Н. Он (Рассказ неизвестного). 1913, leonidandreev.ru

5. Молотков Г. С. Туристу о Ленинграде. Зеленогорск. Лениздат. 1965. С. 20-21

6. Травина Е. М., Левошко С. С. Архитекторы Карельского перешейка. Книга первая. От Оллила до Метсякюля (от Солнечного до Молодежного). 1880-1939.

    Биографический справочник. 2016. С. 64

ОКН регионального значения 1. Дача Воронина (пос. Молодежное, Приморское шоссе, 648) объявлена охраняемым памятником истории и культуры и включена в Государственный список недвижимых памятников градостроительства и архитектуры местного значения (Закон Санкт-Петербурга № 141-47 от 02.07.1997 г.) 2. Включена в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации в качестве объекта культурного наследия регионального значения (Ст. 64 Федерального закона № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации») 

Основание: 

Указ Президента РФ от 05.05.1997 № 452

Закон Санкт-Петербурга от 02.07.1997 № 141-47

Решение Исполкома Ленгорсовета от 05.12.1988 № 963