ПРИМЕЧАНИЯ
НАЗВАНИЕ. - Обычный перевод - “Бесплодная Земля”, но крайне важен оттенок бесплодия не изначального,
а приобретенного.
НАЗВАНИЕ ПЕРВОЙ ЧАСТИ. - Название указывает на Евангельские слова: “Но Иисус сказал ему: иди
за мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов.”(Матф., VIII, 22)
1. “Апрель - жесточайший месяц...”. - Очевидна связь с пасхальной символикой смерти-воскресения.
Еврейская Пасха - праздник в память Исхода из Египта, который назывался Черной или Мертвой
Землей, христианская Пасха - праздник Искупительной Жертвы и Воскресения. На этом символическом
фоне не столь важно, что апрель для сирени (в России) несколько рано.
9. “В начале мая грозой...”. - Ср. Тютчев, “Люблю грозу в начале мая...”. В оригинале тут цитаты
нет. Мотивировка для использования цитаты в переводе: метод построения оригинальных произведений
на основе цитат, никак не выделенных в тексте, но узнаваемых, стал встречаться в русской литературе
сравнительно недавно, как правило, в тональности грубо-саркастической (Кибиров). Элиот же часто
вполне серьезен. Требовалось как можно раньше обозначить прием, малознакомый читателю. По своему
буквальному смыслу слова Тютчева очень близки к тексту Элиота.
9-12. Первое использование принципа географического (или топографического) переноса. Петергоф
и Летний Сад соответствуют Starnbergersee и Hofgarten'у в тексте Элиота. Starnbergersee - большое
озеро примерно в сорока километрах от Мюнхена, Hofgarten - сад при королевском дворце в центре
города, возникший еще в эпоху Ренессанса. В этом месте поэмы нарушается непрерывность пространства
(рассказчик прячется от дождя около озера и выходит в сад). Разрыв непрерывности настолько
важен, как символическая тема, что переводчик счел необходимым воспроизвести его на понятном
материале. К слову, дополнительной мотиворивкой использования цитаты из стихотворения Тютчева
(ст. 9) служит парадоксальная перекличка мест: как известно, Тютчев создавал свое хрестоматийное
стихотворение именно в годы службы в русском посольстве в Мюнхене.
13-18. Элиот использовал здесь мемуары Марии Лауриш, где речь шла о родстве с Австрийским Домом
- после крушения Австро-Венгрии. В переводе Австро-Венгрия была бы анахронизмом, и роль отрывка
(вводящего новую форму разрыва связей и нарушения непрерывности) может быть сохранена намеком
на наш собственный императорский Дом.
23. ср. Иезекииль, II, 1. - Э. В русском синодальном переводе: “Такое было видение, подобие
славы Господней; увидев это, я пал на лице свое и слышал глас Глаголющего, и он сказал: “Сын
человеческий, стань на ноги твои, и я буду говорить с тобою.”
26. ср. Екклезиаст, ХII, 5. -Э. В русском синодальном переводе: “И высоты будут им страшны,
и на дороге ужасы, и зацветет миндаль, и отяжелeет кузнечик, и рассыплется каперс. Ибо отходит
человек в вечный дом свой и готовы окружить его на улице плакальщицы.”
34-37. Вагнер, “Тристан и Изольда”, I, ст. 5-8. - Э.
44. Там же, III, ст. 24. - Э.
39. У Элиота “They call me “Hyacinth girl” “. Буквально, “они зовут меня “Гицинтовой девушкой”
“. Важно, кто эти они, “they”. Во всей поэме “они”, толпа, всегла выступают как пошлая и опошляющая
сила, отсюда “Девушка с гиацинтами” как вариант возможного в подобной ситуации прозвища.
47 и далее. Я не знаком с точным составом колоды Таро, от которого я очевидным образом отошел
так, как мне было удобней. “Повешенный”, который входит в состав традиционной колоды, соотвествует
моим целям в двух отношениях: во-первых, поскольку он ассоциируется в моем сознании с Повешенным
Богом Фрезера, и поскольку я связываю его с фигурой под капюшоном из путешествия учеников в
Эммаус в части 5. Финикийский Моряк и Торговец появляются позже; также “толпы народа”, а “смерть
от воды” осуществляется в части 4. Человека с Тремя Посохами (аутентичный член колоды Таро)
я связываю, весьма произвольно, с самим Королем-Рыбаком.-Э.
В данном отрывке поэмы Элиот совмещает крайне ироническое отношение к процессу гадания и к
той, кто его осуществляет (насморк и т.д.) с вполне серьезным использованием его результатов
как смыслообразующего фактора. Наиболее трудная для передачи линия поэмы - из основных - это
мистическая линия Грааля и Короля-Рыбака, земли которого лишились плодородия в результате ужасной
раны (кастрация) полученной королем.
В одном - не самом мистическом - из вариантов легенды, Грааль, это чаша с кровью Христовой,
собранной у Распятия.
В русском фольклоре и культурной традиции эта линия практически не представлена, хотя угроза
(и мистического, и практического) бесплодия русской земли очень реальна. Все, что удалось сделать
в переводе - представить тему “диффузно”, используя такие фольклорные образы как “Китеж” и
их трансформацию (пересохшее озеро, на дне которого находился град). Все же тема Грааля у Элиота
является инструментальной, подчиненной теме казни бесплодием.
52-53. Английские комментаторы Элиота сходятся на том, что Беладонна - символ всех женских
образов поэмы, с которым постоянно ассоциируется тема изнасилованной и поруганной женственности.
В этом смысле наш перевод ст. 53, на первый взгляд далекий от соотвествующего английского “The
lady of situations”, вполне соотвествует духу поэмы.
|
54. В английском тексте “Here is the man with tree staves...”, т.е. “вот человек с тремя посохами”.
Мы перевели с некоторым усилением “Бродяга с тремя посохами”, имея в виду такие образы изгнанных
королей, как Лир - у Элиота также связь этого персонажа с королем-рыбаком никак не подчеркнута,
и соотвествие символу ищется скорее по принципу незаполненного места.
55. Пустая карта, “бланковая”; в некоторых колодах Таро начала века их было до половины состава.
60. Госпожа Ровницкая. - “Mrs. Equitone” в английском тексте. Приходится следовать принципу
переноса, раз он был нами принят.
63-70. У Элиота, разумеется, описывается Лондонский Сити. В переводе используется принцип топографического
переноса. Данное место перевода может также служить оправданием и подтверждением самого этого
принципа: удивительна сама степень соответствия двух традиций - образ нереальной, призрачной
столицы, погруженной в туман. (Ср. знаменитые описания Петербурга у Гоголя и Достоевского.)
Элиот ссылается на два литературных источника, отношение которых к тексту нашего перевода примерно
такое же, как к тексту оригинала.
63. ср. Бодлер,
“Fourmillante cite, cite pleine de reves
Ou le spectre en plein jour raccroche le passant” - Э.
В прозаическом переводе
“Муравьящийся город, город, полный снов,
Где призрак средь бела дня обгоняет прохожего”.
66. ср. Данте, “Inferno”, III, 55-57.
“si lunga tratta
di gente, ch'io non averei creduto
che morte tante n'avesse disfatta”.- Э.
В переводе Лозинского,
“А вслед за ним столь долгая спешила
Чреда людей, что верилось с трудом
Ужели смерть столь многих истребила”.
67. Ср. Данте, “Inferno”, IV, 25-27
“Quivi, secondo che per ascoltare,
Non avea piante mai che di sospiri
che l'aura eterna facevan tremare.” -Э.
В переводе Лозинского,
“Сквозь тьму не плач до слуха доносился,
А только вздох взлетал со всех сторон
И в вековечном воздухе струился”.
71. В оригинале имя окликаемого - Stetson. В переводе сделана попытка передать полное несоответствие
имени и древней битвы, в которой будто бы участвовал персонаж. Стетсон, однако - также название
ковбойской шляпы. “Стетсон - шляпа, короновавшая [Дикий] Запад... Этому стилю предстояло взять
штурмом рынок ковбойских шляп и сделать мультимиллионером [ее создателя] Стетсона.” (Colin
McDowell, “Hats”, Thames&Hudson, 1997). Этот круг ассоциаций в переводе отразить не удалось.
72. У Элиота “in the ships at Mylae” (на кораблях при Милах). По смыслу существенно: 1) упоминание
битвы очень древней (физическая невозможность присутствия там рассказчика и его приятеля при
обычном - непрерывном - времени), 2) битвы, безнадежно проигранной более культурной нацией,
с разрушительными последствиями для культуры в будущем, 3) связь с водой (безводность связана
с бесплодием). Мы старались сохранить эти аспекты.
73-78. У Элиота двусмысленные рассуждения о трупе, посаженном в саду, указывающие на магию
плодородия - и ее бессилие, при бесспорно присутствующей (как контрапункт!) библейской теме
о зерне, которое если умрет, то даст много плода. Более конкретный “мавзолейный” вариант выбран
в переводе потому, что все наши российские прения вокруг Мавзолея также имеют явно магический
оттенок, и также бесплодно противостоят библейской теме.
77. ср. с “Похоронной Песнью” (Dirge) из “Белого дьявола” Webster'а. -Э.
79. стих Бодлера, Обращение к Читателю из “Цветов Зла”.-Э.
(В русском прозаическом переводе “Лицемерный читатель - мой ближний,- мой брат.”)
Часть 2.
80. Ср. “Антоний и Клеопатра”, II, ii, 190. - Э.
80-124. Некоторые комментаторы указывают на родство этого отрывка с рассказами Э. По, о погребении
заживо и т. под. Нам представляется более правдоподобной связь мизансцены со стихотворениями
Бодлера, именно, “Une Martyre” из “Цветов Зла”. На Бодлера Элиот неоднократно ссылается сам.
Одно не исключает другого, поскольку именно Бодлер открыл По для французской публики и переводил
его рассказы. Что важнее, во всех источниках речь идет о трагической гибели женщины. (У Бодлера
среди роскошной обстановки, описание которой занимает всю вступительную часть стихотворения,
лежит обезглавленный труп.)
102. Резной потолок. Энеида, I, 726:
dependant lychni laquearibus aureis incenci, et
noctem flammis finalia vincunt. - Э.
Отрывок взят из “Энеиды” Вергилия, а именно, из сцены пира у Дидоны, приветствующей Энея:
“Ярко лампады горят, с потолков золоченых свисая,
Пламенем мрак одолев...” (пер. С. Ошерова)
|