Особняк П. К. Ферзена (А. Я. Прозорова) (по Английской наб.)

А неизвестно, что именно перестроено Кеннелем? Есть подозрения, что Садовников задал фасад в стиле позднего классицизма, того самого что на грани с эклектикой. А Кеннель ведь мог (это частый пример) перестроить надворный или дворовые флигели и т.п. или внутренняя перестройка.

Наименование объекта: Жилой дом 
Дата постройки: 18 в. кон., 1838; 1885 
Автор: арх. Садовников П.С.; воен.инж. Карлович В.М. 
Основание: Решение Малого Совета Санкт-Петербургского горсовета № 327 от 07.09.1993

Входит в памятник  Дома Ферзена П.К. (Прозорова А.Я.)

На Английской набережной этот дом № 48 в четыре окна – самый маленький. Его ширина всего 13,5 метра. Но история дома вовсе не маленькая, а довольно насыщенная. Документально она начинается в 1713 году, когда бывший поп Гаврила Петров продал свой двор «Адмиралтейской канцелярии подьячему (т. е. писарю. – В. А.) Федору Слащову».

В 1719 году подьячий заявил, что ему «строиться нечем», в связи с чем двор сперва был передан некоему «секретарю Шаховскому», а затем отставному гардемарину Сергею Николаевичу Иванову, который в 1730-е гг. выстроил на участке двухэтажное каменное здание в шесть окон. Фасад был оформлен скромно – рустованными лопатками и оконными наличниками, чем и выделялся, соседствуя с богатыми хоромами. В 1748 году из «дома по набережной линии» отъезжал часовой мастер Осип Шмид.

В начале екатерининской эпохи, а именно в 1763 году, Марфа Васильевна Измайлова продала унаследованный дом, где было 16 покоев, английскому купцу Корнелию Кремпу, который успешно занимался экспортными операциями и владел канатной фабрикой. В это время англичане контролировали 80% внешней торговли Петербурга. Во владении семьи Кремпа и его наследников (включая купца и компаньона Джона Гея) особняк оставался почти до конца XVIII века и изменений, вероятно, не претерпел. В нем постоянно что-то предлагали на продажу – в 1787 году, например, «новомодный ковер умеренной цены» и «самый лучшей чай в фунтовых банках».

Следующим хозяином купеческой резиденции был русский князь генерал-лейтенант Михаил Михайлович Голицын (1735 – 1805), прозванный Чепурa. Его жена Варвара Петровна Шереметева умерла в 17 лет при родах, и оставшиеся годы князь прожил холостяком. После его кончины дом снова попал в английские руки, его купил лейб-медик Александр Крейтон (1763 – 1856), выпускник Эдинбургского университета, который в 1804 – 1819 годах лечил императорскую семью, после чего вернулся в родную Англию. До 1815-го известный врач жил в особняке на набережной.

В последующем домовладельцы снова стали быстро меняться. Сперва въехала Татьяна Ивановна Маркелова, жена коллежского советника, но в 1833 году она за 90 000 руб. продала владение богатой купчихе Екатерине Бергин, только что покинувшей свой дворец на Исаакиевской площади. Минуло два года, и купчиха со зданием рассталась – оно по купчей перешло к Надежде Алексеевне Яковлевой (1815 – 1897), правнучке знаменитого богача Саввы Яковлева и владелице Верхне-Исетских заводов на Урале. Выйдя за гвардейского поручика А. Н. Стенбок-Фермора, она уже в следующем 1836 году продала особняк полковнице Софье Петровне Крюковской и переселилась с семьей в соседний дом № 50.

Наконец, в 1838 году дом надолго обрел своего хозяина – графа Павла Карловича Ферзена (1800 – 1884). При нем в том же году двухэтажный лицевой дом был перестроен в стиле безордерного ампира: повышен на два аршина, заново оформлены окна, сделаны выносной карниз, лепные медальоны и маскароны. Автором перестройки был архитектор П. С. Садовников.

Крестник Павла I, происходивший из древнего рода остзейских шведов, Ферзен стал широко известен, после того как летом 1829 года тайно обвенчался близ Тайцев с юной баронессой Ольгой Павловной Строгановой (1808 – 1837), акварельный портрет которой незадолго до ее ранней смерти исполнил К. П. Брюллов. Побег девушки и брак без родительского благословения вызвали скандал. Высказывается предположение, что эта история повлияла на замысел повести «Метель» Пушкина.

Молодой офицер Кавалергардского полка был предан военному суду и отправлен служить в гарнизон крепости Свеаборг, однако вскоре вернулся в родной полк и отличился с ним в 1831 году при взятии Варшавы. Выйдя в 1833 году в отставку, граф вскоре начал службу в Министерстве императорского двора, дослужившись до высокого чина обер-егермейстера.

Однако в 1870 году заведующий придворной охотой, который «пользовался далеко не безупречною в нравственном отношении репутациею» (А. А. Половцов), попал в весьма неприятную историю. Во время царской охоты на медведя в окрестностях Петербурга он нечаянно застрелил егермейстера В. Я. Скарятина. Пошли слухи о преднамеренном убийстве... Пожилому царедворцу пришлось подать в отставку и удалиться с женой в Германию, где провести оставшиеся годы жизни.

Летом 1875 года Ферзен продал столичный особняк, и за 100 000 руб. его хозяйкой на год сделалась балерина Екатерина Гавриловна Числова, капризная и властная любовница великого князя Николая Николаевича, чей дворец стоял на Благовещенской площади. От великого князя, человека «не злого нрава, но весьма ограниченного ума и вульгарных вкусов» (А. А. Половцов), она имела нескольких детей, получивших фамилию Николаевы.

На площадь, ближе к дворцу, Числова переселилась очень скоро, продав дом в 1876 году церемониймейстеру князю Александру Илларионовичу Васильчикову (1818 – 1881), видному общественному деятелю и публицисту. Сын крупного сановника, «рыцаря чести и честности», выпускник столичного университета, князь в молодости уехал служить чиновником на Кавказ. Будучи знаком с М. Ю. Лермонтовым, он стал секундантом на его дуэли, за что был предан военному суду, но прощен императором.

Прослужив некоторое время в Петербурге, Васильчиков, замеченный в «свободомыслии», перебрался в Новгородскую губернию и занялся общественной работой. Он неплохо изучил сельскую жизнь и ратовал за реформы в ней на основе общинного земледелия и местного самоуправления. На эту тему даже написал несколько брошюр и сочинений, которые нашли живой отклик и у либералов, и у славянофилов. Многие из этих сочинений были написаны в доме на Английской набережной, который имел «хорошую внутреннюю отделку».

По воспоминаниям М. И. Семевского, редактора журнала «Русская старина», «Кабинет его составляет громадную комнату, обставленную дорогими шкафами, наполненными отличною библиотекою. Вся обстановка свидетельствует о том, что князь посвящает значительную часть своего времени занятиям научным...». Васильчиков дал отличное образование своему сыну Борису Александровичу, окончившему Училище правоведения. Правда, этот сын, «барин с головы до пят», стал столь быстро проматывать полученное большое наследство, что его взяли под опеку. Продав дом, он уехал в Старую Руссу, будучи избран уездным предводителем дворянства. Позже шталмейстер Васильчиков стал министром, членом Госсовета и одним из лидеров русских националистов.

Следующий домохозяин – Алексей Яковлевич Прозоров (1842 – 1914) происходил из семьи именитых вятских купцов, которые разбогатели на промысле котиков на Дальнем Востоке. В 1879 году отец Алексея Яковлевича переехал из Вятки в Петербург. После его смерти сын, ставший со временем богатым банкиром, приобрел в 1885 году особняк Васильчикова и обосновался в нем со своей семьей – женой Антониной Николаевной и четырьмя детьми.

Семья заняла все три этажа лицевого дома, в подвале размещался винный погреб, во дворе находилась торговая контора фирмы Прозорова. Тогда же столичный архитектор В. М. Карпович повысил главный дом на этаж, перепланировал (стало четыре окна) и наряднее оформил фасад. В бельэтаже было два больших зала. Корпус по Галерной, перестроенный в 1848 году Г. Боссе, был еще в 1880 году надстроен третьим этажом В. А. Кенелем.

Семейная жизнь богача не сложилась. С женой он развелся, а его даму сердца интересовали только деньги. Старший сын, окончивший столичный университет, погиб в Охотском море во время бури; Яков стал офицером-кавалеристом, но вел расточительный образ жизни. Дочь Ольга вышла замуж за князя Оболенского и проживала в основном за границей.

В 1897 году тайный советник Прозоров был избран председателем петербургского Биржевого комитета. В этой должности он оставался до самой смерти, случившейся от заражения крови. Наследники, задолжав, в конце 1916 года продали дом банкиру Леону (Леониду) Моисеевичу Вургафту, у которого здание было очень скоро национализировано рабоче-крестьянской властью и превращено в одну большую коммуналку. Осталась лишь на бумаге задуманная архитектором М. М. Синявером перестройка в стиле модерн большей части комплекса. Сам Вургафт эмигрировал и умер за границей членом масонской ложи.

Сегодня в главный дом можно попасть только с Галерной, миновав два двора. В первом растут три огромных тополя, по брандмауэру на большую высоту вьется дикий виноград. В боковых флигелях еще живут жильцы, однако их все сильнее теснят разные конторы. От прежней отделки местами еще сохранились мраморные подоконники, деревянные панели и фрагменты лепки. Сто лет назад все выглядело иначе...

http://archi.ru/events/news/news_current_press.html?nid=7802&fl=1&sl=1

А точно ли это класицизм? Мне кажется это одно из первых неоренессансных зданий. Львы в медальонах, карниз и украшенные треугольные сандрики - всё это взято из ренессанса?

Ответ на "А точно ли это класицизм? Мне кажется это одно из " от Martin_UA

 Третий этаж явно надстроен. На нем  окна с барочными наличниками. Общее впечатление - ранняя эклектика. Согласен.

Садовников Петр Семенович. Особняк П.К. Ферзена. Английская наб., 48. Перестройка. 1838. (Перестроен) ([99]. С. 273).

Кенель Василий Александрович. Особняк А.И. Васильчикова. Галерная ул., 49. Надстройка. 1880 ([99]. С. 157).

Карлович Владислав Михайлович. Особняк А.Я. Прозорова. Английская наб., 48 - Галерная ул., 49. Перестройка. 1885 ([99]. С. 151).

Васильчиков - это который Александр Илларионович?

Ответ на "Васильчиков - это который Александр Илларионович?" от Наталия

 Да.

На всех известных фотографиях дом показан с эркером (крытым балконом), располагавшимся на втором этаже над подъездом (правая крайняя ось). В том числе до надстройки дома (1885), на фотографии. Дж. Бианки, которая датируется, к сожалению, слишком широко, 1860-70-ми годами - http://s901.photobucket.com/user/spbstarosti/media/Photos of Petersburg XIX century/19_017.jpg.html (второй дом вправо после особняка Румянцева.

Фотография К.К.Буллы, 1897 г. ("Всемирная иллюстрация", 1897, №1492, с. 219):

   см. публ.

Немного более высокое разрешение

На фотографии видно, что у этого дома был асимметриный фасад с большим эркером у правого края.

На сайте pastvu есть фотография, на которой довольно хорошо видна отделка фасада слева от эркера - она сохранилась, кажется, без изменений.

Не знаю, при каких обстоятельствах исчез эркер. Могу допустить, что он был разрушен во время войны. Но все-таки кажется гораздо более вероятным, что причина другая - обычное для послевоенного времени насильственное приближение фасада к классицизму.

Я считаю, что из титула следует убрать "классицизм". Лучше оставить место для стиля пустым. (Конечно, до уничтожения эркера это была эклектика, но то, что есть теперь, трудно охарактеризовать.)

P.S. На фотографии видна также исчезнувшая деталь фасада дома 50 - балюстрада над карнизом.

Почетный караул, выстроенный для встречи германского императора Вильгельма II. Фотоателье Буллы. 1906 год.