Дом Г. К. Штемберга - Реальное училище и гимназия

"Гос. театр Раб. Молодежи "Трам" Звенигородская 10, тел. 483-00" Источник: Пригласительный билет 1926 г., хранящийся вотделе редкой книги фундаментальной библиотеки РГПУ им. А. И. Герцена.

С 1 сентября 1975 года в это здание переезжает «Специальная средняя школа рабочей молодежи № 92»  . .Позже ее переименовывают в Среднюю (сменную) общеобразовательную школу № 10 Санкт-Петербурга.  В 2009 году ОУ переезжает в Калининский район Санкт-Петербурга т.к. здание передается новой организации.УФСО России по Северо-Западному округу

 Государственная служба безопасностиотделение полиции

"Вскоре после смерти Миши Глерона райком получил великолепное пятиэтажное здание на Звенигородской улице. До революции здесь были гимназия и реальное училище Штемберга. Вот сюда-то и перебрались райком и клуб, а на дверях парадного подъезда появилась вывеска: "Дом коммунистического воспитания молодежи имени М. Глерона".

Холодно встретил комсомольцев господин Штемберг. К моменту нашего вторжения гимназия и реальное училище были закрыты, а бывший владелец дома выступал теперь в роли коменданта. Окинув критическим взглядом молодых людей в кожаных куртках, солдатских гимнастерках и кепках, небрежно повертев в руках ордер на вселение, он тяжело вздохнул и промямлил: "Ну, что ж, вселяйтесь!". Вскоре, однако, он убедился, что комсомольцы не такие уж пропащие люди: классы не разрушают, библиотеку почему-то не разворовывают, а даже пополняют новыми книгами. Мрачный ходил он по дому, ища повода, к чему бы придраться, но комсомольцы вели себя более чем прилично. Правда, Только Васильев при встрече со Штембергом с большим удовольствием цитировал стихи Блока: "Стоит буржуй, как пес голодный, стоит безмолвный, как вопрос. И старый мир, как пес безродный, Стоит за ним, поджавши хвост. Под председательством организатора райкома 1-го городского района члена партии Володи Иванова был создат Совет Дома". Для одной инсценировки понадобился конь, его "увели за сцену в бывший кабинет Штемберга и привзяли к письменному столу. Сцена с конем произвела сильное впечатление на наших зрителей, ведь это было так неожиданно и эффектно! Более других был ошарашен Штемберг: конь в зрительном зале, что за возмутительное кощунство! Нет, с этим он примириться не может! И тут разыгралась сцена, совершенно не предусмотренная сценарием. Конь хрупал овес, а Соколовский поглаживал его шелковистую огненную гриву и приговаривал: - Артист, настоящий артист! В комнату ворвался Штемберг. - Я вас спрашиваю, что это такое? - закричал он, тыча пальцем в круп лошади. - Лошадь, - спокойно ответил Соколовский. Трепеща от гнева и хватаясь рукой за сердце, Штемберг снова закричал: - И вы думаете, что это животное имеет какое-нибудь отношение к искусству? - А как же! Это цирковая лошадка! Псмотрите, какая царственная осанка, глаза... А ноги! - Может быть, может быть, молодой человек! - дрожащим голосом выкрикнул Штемберг. - Но в райком партии я пожалуюсь!

// Маринчик П. Рождение комсомольского театра. - 2-е изд., доп. - М., 1969. - С. 28, 30, 49.

Сергей Юрский вспоминал: "Большой серый дом на Звенигородской, 10,— педагогическое училище имени Некрасова. О нем я уже говорил: сюда сбежал от “художественного слова”, чтобы играть на сцене, пусть маленькой, но с настоящим занавесом.

Я должен задержаться на этой теме, потому что здесь мой грех, и никак мне его не выкинуть из души.

Руководила драматическим кружком довольно миловидная кокетливая дама неполных средних лет — Евгения Ильинична Тищенко. Рассказывали, что когда-то в училище среди трех сотен девочек было два мальчика, и она обоих в приказном порядке забрала в свой театрик. Но мальчики стеснялись, играть не хотели, а потом вообще дали деру и из театрика, и из самого училища. Без мальчиков кружок стал глохнуть. И вот со стороны появился я. Евгения Ильинична воспряла духом, открылись хоть какие-то репертуарные возможности. Восемь девок, один я — это, конечно, не труппа, но все-таки некое подобие. Не очень просто найти пьесу, где одна мужская роль, остальные женские, но все же, все же…

Начав в конце сентября, мы к празднику 7 ноября выпустили сцену из третьего акта “Ревизора” Гоголя. Действующие лица: Анна Андреевна, Марья Антоновна и Петр Иванович Добчинский. Это и был мой первый выход на сцену — в костюме, в гриме, с партнерами. В первый раз я с замиранием сердца и тайным восторгом пробовал публично быть другим человеком. Сорок девятый год…Пятьдесят лет назад… Боже мой!

Пожилой педагог училища написал мне стих после премьеры:

Прекрасный Петр Иванович,
Прекрасное начало.
Лишь одного брюшка недоставало.
Но не печальтесь, я скажу вам на ушко —
Пройдут года — появится брюшко.

Он угадал, этот доброжелательный педагог! Евгения Ильинична сияла, радуясь за нас и принимая поздравления. Через много лет, когда я стал уже довольно известным артистом, в многочисленных интервью, а потом и в книге, которую я написал, я всегда называл моей первой театральной школой театр университета под руководством Е. В. Карповой. Евгения Ильинична позвонила мне как-то и горько пожаловалась: “Неужели ты забыл, что начиналось-то у тебя все на Звенигородской с моими девочками? Неужели ты не помнишь, как я работала с тобой, и вообще, с чего все пошло?” Я тогда формально извинился, сказал, что, разумеется, все помню, что зайду к ней, навещу…

Но жизнь была бурная, много интересов, много обязанностей. Кажется, мы даже повидались, да, да, она жила уже в Доме ветеранов сцены. Подробностей не помню, потому что если и повидались, то тоже формально — букетик цветов, коробочка конфет. А потом Евгении Ильиничны не стало. Такая миловидная, такая кокетливая, такая яркая, казалось, женщина. Умерла незаметно, и почудилось, глядя назад, что и прожила незаметно. И вот теперь моя возрастная (чтобы не сказать, старческая) дальнозоркость вдруг ясно и четко, пропуская десятки лет, пропечатывает те далекие два года учебы в девятых-десятых классах и ежедневное хождение на маленькую сценочку педучилища. Водевиль “Беда от нежного сердца” — роль Сашеньки и успех районного масштаба, “Женитьба Бальзаминова”, антирасистский скетч “Белый ангел” — я играл негра, и без особых затей меня просто и густо вымазывали черным гримом. За тридцать минут действия я успевал выпачкать собственный костюм, стены, кулисы, пол, мою партнершу с ног до головы и даже зрителей первого ряда — больно близко сидели". 

// Фонтанка. Моя автогеография // Сергей Юрский : [сайт]. – URL: https://sergeyyursky.memorial/

Домовая книга прописки граждан по адресу: Звенигородская ул., д., 10Б; общежитие Ленинградского литейно-механического деревообделочного комбината (ЦГА СПб. Фонд Р-7965. Опись 177. Дело 1). Крайние даты документов: [1947]–[1952]

Петроградский голос. 1915, № 220 (13 (26) авг.)