Форт Павел Первый (Рисбанк)

Фото 07.08.2016., K_Samarina

Форт Павел Первый (Рисбанк)

 г. Кронштадт, форт Павел Первый, лит. А

Пам. арх. (федерал.)

1790-е - 1801 - инж. Герард И.

1808 -

1834 -

1845-1859 - инж. Дестрем Ж.

  см. Форты Кронштадта

Архивные материалы из книги "А. А. Раздолгин, Ю. А. Скориков. «Кронштадтская крепость», Л, Стройиздат, 1988", где были опубликованы впервые.

1*  Источник: Раздолгин А.А., Скориков Ю.А. Кронштадтская крепость. Л., Стройиздат ЛО, 1988.

".. Второй ключевой точкой, контролировавшей Большой рейд, как уже отмечалось, являлось деревянное укрепление «Рисбанк». Инженер-генерал-лейтенант Л.Л. Карбоньер считал необходимым заменить его каменным фортом. Однако проект этого укрепления после смерти генерала был сдан в архив.

Первый вариант нового Рисбанка составил в 1838 г. инженер-полковник В.И. Маслов. Его проект предусматривал сохранение очертаний существующего укрепления. Па месте деревянных бастионов, канониров и куртин им намечалось строительство каменных многоярусных казематов. В качестве оснований предполагалось использовать старые ряжевые основания Рисбанка. Внутри гавани автор предлагал построить па ряжах четырехъярусную со стороны фарватера и двухъярусную в горже казематированную башню. В зоне переменного уровня воды все степы намечалось возвести из гранитных камней, а выше - из кирпича, облицованного гранитом. Инженерный департамент, рассмотрев данный проект, счел ряжевое основание ненадежным и рекомендовал спроектировать свайное основание.

Следующий вариант перестройки Рисбанка был предложен вице-директором Инженерного департамента инженер-генерал-майором А.И. Фельдманом. Согласно его проекту форт также сохранял очертания деревянного Рисбанка и имел па вооружении 383 орудия. В фундаментах использовались старые ряжи, по булыжный камень в них заливался жидким бетоном. На таких основаниях предстояло построить трехъярусные башни на месте бастионов и двухъярусные - взамен деревянных канониров. Одноярусные куртины, соединяющие башни, возводились па свайном основании. Внутри гавани Фельдман, как и в предыдущем проекте, предполагал построить на свайном основании трехъярусную башню. Пространство между сваями заполнялось булыжным камнем и бетоном. Стоимость нового укрепления исчислялась примерно в 3 миллиона рублей, а его возведение планировалось осуществить за 11 лет.

А. И. Фельдман состоял в числе свитских генералов и пользовался расположением Николая I. По этой причине техническая экспертиза его проекта была поручена инженер-генерал-лейтенанту М.Г. Дестрему, осуществлявшему надзор за строительством нового форта, расположенного по другую сторону фарватера. Главные критические замечания Дестрема были направлены на устройство основания. Да и что мог сказать генерал Корпуса путей сообщения об оборонительных достоинствах форта, когда их проект составил военный инженер, преподававший многие годы фортификацию в Инженерной школе и училище, а с 1823 по 1831 г. возглавлявший строительство Ревельских укреплений (в Таллине - Авт.) и округ по Морской строительной части. Кстати, в 1849 г. Фельдман будет назначен директором Инженерного департамента.

Как видим, проект форта выше его основания был для Дестрема вне его компетенции. Но основание... Во-первых, указал оппонент, если заливать булыжный камень настоящим бетоном, то он не проникнет в нижние участки ряжа, так как щебень закупорит все щели между камнями. Во-вторых, если заливать его раствором, то он расслоится на известь и песок и не превратит булыжный камень в единый однородный монолит.

Уместно отметить, что в 1839 г. в Кронштадте завершились опыты по заполнению гидравлическим раствором пустот между булыжным камнем, заполняющим ряж. Для этого ряжи с камнем установили в специальном бассейне с водой. После заливки различными растворами пустот и длительной выдержки воду из бассейна откачали. Камни, заполнявшие ряжи, соединились между собой весьма прочно и разъединялись только под воздействием ударов. В этих опытах наблюдалось некоторое расслоение раствора и потеря им части прочности, на что и ссылался Дестрем. В целом же результаты опытов не были признаны достоверными, так как в бассейне не были воспроизведены различные течения воды, очень распространенные на акватории вокруг о. Котлин.

Третье возражение Дестрема касалось заполнения межсвайного пространства булыжным камнем и бетоном. Он совершенно справедливо считал, что прочный бетон, особенно подводный, можно получить только при высокой жесткости смеси. Воду, писал Дестрем, при приготовлении бетона вообще не надо добавлять, ибо ее достаточно содержится в извести и песке. Такой бетон требует весьма тщательного уплотнения и осторожного опускания под воду. А отсюда следует, что обеспечить прочную однородную смесь камня и бетона под водой практически невозможно.

Указал Дестрем и на противоречие в проекте. Так, под среднюю башню предусматривалось соорудить свайное основание, а под боковые - использовать старые ряжи, хотя давление на грунт в обоих случаях одинаково. Вывод Дестрема однозначен - основание нового укрепления должно быть таким же, как и у строящегося по его проекту форта.

Как альтернативу Дестрем разработал новый, третий вариант форта, заменяющего старый Рисбанк. Согласно этому проекту укрепление представляло собой одну башню с внутренним двором. В плане она также сохраняла удачные очертания Рисбанка. Однако Дестрем предложил выдвинуть этот форт от Рисбанка к фарватеру, благодаря чему можно будет избежать разборки старых ряжевых ящиков, которые будут мешать свайному основанию, а забивка свай на незаверенном месте потребует меньших усилий. Старое укрепление предполагалось использовать как строительный двор.

В конце 1844 г. Николаи I рассмотрел проекты Фельдмана и Дестрема. В это время успешно завершалось строительство форта «Император Александр I», что во многом способствовало принятию проекта Дестрема. Но возводить укрепление решили не на «чистом месте», а внутри гавани старого Рисбанка. Следует отметить, что в данном случае царь как инженер оказался па высоте. Возведение нового форта внутри гавани позволило использовать ряжи Рисбанка как ограждающие на период строительства и для предотвращения подмыва основания в будущем. Кроме того, это давало возможность почти на год раньше начать основные работы и сэкономить значительные средства. Чтобы избежать даже частичной разборки ряжей, фасы нового форта несколько развернули по отношению к куртинам Рисбанка.

В связи с изложенным Дестрем предложил для облегчения забивки свай спять на дне гавани верхний слой ила со щепой и строительным мусором. С его предложением согласились, но опытная забивка свай показала, что это излишняя работа, а потому ее отменили.

Рассмотрим проект нового укрепления. По своим размерам оно было весьма внушительным. Достаточно сказать, что периметр наружных степ составлял около 500 м. Только казематы первого оборонительного яруса вмещали 78 орудий. В плане форт представлял собой неправильную трапецию с округленными и немного выступающими углами. Фронтальный, направленный на фарватер, участок укрепления с закруглениями имел полуподвальный этаж и три оборонительных яруса, над которыми находился ярус открытой обороны. Она предусматривалась также и над остальными трех- и двухъярусными частями форта. Во всех случаях за первый ярус здесь пригашается полуподвальный этаж с бойницам для ракетной обороны. Четырехъярусная часть переходит в двухъярусные по направлению к бывшим куртинам, а затем на закруглениях в горжевой части замыкается двумя трехъярусными полубашнями. Над воротами в горжевой части, между полубашнями, возводился двухъярусный участок. Всего в казематах и па ярусе открытой обороны размещалось свыше 200 орудий.

Конструкция стен форта была принята аналогичной возводимым в крепости каменным укреплениям. Снаружи форт всюду был облицован гранитом. Каждый каземат, вмещавший два орудия, с тыльной стороны имел проемы аркообразной формы (арки) для проветривания. На остальных фасах, где предусматривалась установка орудий меньшего калибра для отражения атак на форт, в тыльных стенах казематов устраивались окна. Во двор укрепления выступали овальные пристройки семи лестничных клеток и два прямоугольных объема пороховых погребов. Все перекрытия выполнялись в виде сводов. В целом это было самое крупное укрепление - надежное звено в обороне Кронштадтской крепости, отвечавшее всем требованиям фортификации того времени.

Не успели высохнуть чернила на высочайшей утверждающей резолюции, как приступили к исследованию грунта в месте строительства будущего форта. Глубина воды в гавани Рисбанка колебалась в пределах 3,9-4,3 м. В шести ее точках забили обсадные трубы из свай и извлекли из них грунт. Строение дна оказалось следующим: сверху слой ила с песком толщиной 0,6-0,7 м, затем прослойка песка, но только в восточной части гавани; слой глины с песком толщиной 1,2-3,2 м находился ниже под всей площадью возводимого сооружения и переходил в жидкую иловатую глину, составлявшую слой от 0,6 до 2,1 м, при прохождении которого бур погружался в него без приложения усилий, только под воздействием собственного веса. Затем по мере углубления следовали слои более твердой глины, а на отметках 11,4-15 м от ординара залегала материковая кембрийская глина.

В гавани были забиты четыре 12-метровых пробных сваи диаметром 28 см. Они были осажены без больших усилий ниже ординара на 0,9 м при помощи «подбабка» и своими концами вошли на 0,9-1,2 м в твердый, но не материковый слой глины. К сожалению, в журнале забивки упомянутых свай нет данных о величине подъема «бабы» за время бойки, что не позволяет судить о реакции грунтов при вхождении в них свай. Это обесценивает результаты испытаний и свидетельствует о поверхностном отношении к подготовке создания основания форта из огромного количества свай.

Зимой 1844/5 г. были начаты вспомогательные работы на строительстве форта. В первую очередь выдернули подводные охранительные сваи, окружавшие Рисбанк на протяжении 400 м, чтобы суда с материалами могли беспрепятственно подходить к укреплению. Два 14-метровых входа в гавань были заполнены ряжами с камнем, что создавало сплошное ряжевое окружение будущего основания и предотвращало волнение внутри гавани во время производства работ. От наружных стен нового форта до валгангов старого укрепления возвели сплошной помост на отметке 165 см выше ординара. Такой же помост, но шириной 6 м, соорудили и вдоль всей будущей внутренней стены. Общая площадь помостов составила 6 тысяч м². Строили его следующим образом. На расстоянии 4 м друг от друга в дно гавани забили 8-метровые, а в местах установки строительных лесов - 10-метровые сваи. На них уложили балки, по которым через 2 м разместили прогоны, а на них уложили пастил из 75-мм досок.

Так же как и при перестройке Цитадели, Николай I требовал максимального поддержания боевой готовности реконструируемого укрепления. В связно этим первоначально орудия были сняты только со второго яруса, нижний валганг был разобран по ширине на 8 м, за счет чего рабочий помост стал шире. При его устройстве использовались 24 механических и 5 ручных копров. Первые обслуживались 14 рабочими, а на других находилось по 37 человек. При этом производительность механических копров - две с половиной сваи в день, а ручных - семь свай в день. Стоимость 1 м² помоста достигала 4 рублей.

Наиболее сложной и трудоемкой оказалась разгрузка большого количества строительных материалов. Для причаливания судов вдоль наружной восточной куртины Рисбанка возвели пристань шириной 20 и длиной 90 м. Как показали работы летом 1846 г., пристань эта явно не отвечала своему предназначению, поэтому осенью и зимой ее удлинили еще на 82 м. Кроме того, расчистив дно от затонувших здесь кораблей, в горжевой части между двумя капонирами построили Южную пристань длиной 85 м шириной 21 м. Но даже при такой довольно большой длине причалов - 257 м они не обеспечивали своевременную разгрузку всех материалов, что вынуждало суда подолгу ожидать на рейде разгрузки. А это было не только убыточно для казны, но и опасно для кораблей, особенно осенью.

Строитель форта инженер-генерал-майор В.И. Маслов в 1847 г. составляет проект постоянной гавани для нового укрепления и предлагает незамедлительно приступить к се сооружению. Однако, одобрив проект как предварительный, Николай I все же не решился в период развернувшихся работ сломать Южную пристань, капонир-кузницу и склады для материалов, а потому он так и не был осуществлен. Для царя и его свиты, очень часто посещавших строительство форта, построили Царскую пристань длиной 32 м. В ней имелись два так называемых «кармана» для отстоя судов в непогоду.

Конструктивно пристани выполнялись так же, как и рабочие помосты. Для их усиления забивали двойные крайние сван и устанавливали наклонные сваи-ледорезы. Следует отметить, что при проектировании вспомогательных сооружений были допущены серьезные просчеты. Так, расположение помостом пристаней и рабочего помоста против валгангов старого укрепления ниже па 85-165 см не позволяло перемещать грузы и особенно тяжелые гранитные камни по кратчайшим расстояниям к местам их использования. Все доставлялось с Восточной пристани через северный проход в куртине, причем излишнее расстояние транспортировки составляло около 80 м.

Как показали в дальнейшем работы по устройству гранитного ростверка, прочность помоста, особенно при кантовке тяжелых камней, оказалась недостаточной, в связи, с чем приходилось сооружать дополнительный настил под обрабатываемые камни. Из-за сравнительно низкого расположения помостов их заливало водой при волнении и сильно повреждало при наводнениях. Поэтому в проходах куртин при штормовой погоде устраивались временные разборные заграждения из деревянных пластин.

В начальный период стройки уделялось также внимание размещению свыше полутора тысяч рабочих. Под жилье для них приспособили два капонира, два пороховых погреба, арсенал и половину караульного долга. В дальнейшем.

когда пороховые склады разобрал и для освобождения места под установку наружных лесов при возведении стен, орудия из казематов первого яруса старого укрепления были сняты и 15 казематов были переоборудованы под жилые помещения. Размещение большого количества рабочих обошлось казне всего около 6 тысяч рублей.

Вторая половина караульного дома была приспособлена под лазарет. На Южной пристани построили баню, а па куртинах - дом для офицеров, сарай для извести, угля и строительных материалов. В доме для офицеров находилась чертежная. В то время все необходимые для производства работ чертежи деталей конструкций и вспомогательных сооружений разрабатывались непосредственно на строительной площадке.

Вначале под кузницу переоборудовали один из пороховых погребов и возвели новую в горже старого укрепления. В дальнейшем, по мере освобождения участков для устройства коренных лесов, были построены две кузницы во дворе форта, а казематы первого яруса старого Рисбанка превратили в склады и казарму. Временные сооружения и их содержание стоили более 106 тысяч рублей, пли около 6% всей сметной стоимости строительства.

Вспомогательные сооружения возводились в морозную зиму 1844/5 г., что привело к дополнительным затруднениям с забитыми под помосты и пристань сваями, вокруг которых приходилось постоянно скалывать лед, чтобы предотвратить их выдергивание. Разбивка сооружения была произведена па льду гавани и закреплена колышками при помощи песка, поливаемого водой.

К основным работам на новом форту приступили ранней весной 1845 г. Сюда с батареи, возводимой у Купеческих ворот, привезли освободившиеся копры, в том числе и паровые, а также были переведены квалифицированные закоперщики. Чтобы справиться с большим объемом свайной бойки. Кронштадтская инженерная команда доставила к месту работ механические копры, работавшие ранее на строительстве Николаевского моста. Ручные копры на забивке основных свай решили не применять. Начали с забивки шпунтовой линии из 12-метрового шпунтового бруса вокруг всего основания сооружении. Механические копры работали по старой технологии, но инженер-генерал-лейтенант М.Г. Дестрем предложил особый крюк для подъема «бабы», что позволило высвободить рабочего, занятого его сниманием и надеванием. В дальнейшем такой крюк получил повсеместное применение.

Следует отметить, что осуществлявший надзор за проектированием и строительством нового укрепления Дестрем очень тщательно вникал во все, даже, на первый взгляд, незначительные вопросы.

В шпунтовую линию забили 2353 сваи и одновременно приступили к забивке основных свай. Под все стены и простенки решили забивать 12-метровые сваи, а под помещения казематов, пороховых погребов и лестниц - 10-метровые. Основываясь на опыте возведения форта «Император Александр I». Дестрем предложил выведенную им эмпирическую формулу для определения количества свай в зависимости от высоты сооружения. Согласно полученным по ней результатам под четырехэтажную часть на одну квадратную сажень полагалось забивать 11,9 сваи, под трехэтажную - 9,37 и под двухэтажную - 7,03 сваи. В таком количестве и начали забивать сваи в основание сооружения.

Паровые копры использовались на прямолинейных участках основания, так как поворот их был весьма затруднителен. Помост под ними усиливали дополнительными сваями и устраивали на нем пути для тележек из металлических полос. Каждый паровой копер забивал одновременно две сваи.

Из 16113 основных свай паровыми копрами было забито 2240, или 14%. Анализ затрат показал, что они обходились на 6% дороже забитых механическими копрами, но забивка велась в пять раз быстрее, чем последними. Паровые копры намного ускорили работы. К их недостаткам следует отнести выброс из труб множества искр, в связи с чем специально выделенные рабочие поливали деревянные конструкции, чтобы не допустить их возгорания, а крыши временных сооружений покрыли железом.

Лес для свай летом доставляли в плотах, буксируемых пароходами, а зимой его подвозили па розвальнях. По помосту бревна и готовые сваи перемещались на березовых вращающихся катках, прикрепленных к «кобылкам» (направляющим брусьям - Авт.).

При забивке свай их зачастую выпирало, из-за чего большинство из них приходилось добивать после «отдыха», а некоторые и вторично, что замедляло ход работ. Чтобы закончить забивку всех свай к 15 октября 1846 г., в конце лета перешли на круглосуточную бойку, причем работы не прекращались даже в праздничные дни, благодаря чему они были своевременно завершены.

По мере готовности отдельных участков свайного поля приступали к выправлению сваи и засыпке песком пространства между ними до отметки 3 м ниже ординара. Отклонившиеся от вертикали сваи выправляли посредством забивки рядом с ними деревянных клиньев. Для засыпки служил крупнозернистый чистый песок с включением мелкого камня. Под водой его разравнивали гребками и уплотняли четырехметровыми деревянными трамбовками.

Как только заканчивали засыпку и уплотнение песка на каком-либо участке, сразу же начинали спиливать головы свай на отметке 1,2 м ниже ординара. Эта работа была отдана на подряд по контракту, согласно которому за 1 м² спиленных свай выплачивалось рубля 19 копеек. Общая площадь подлежащих спиливанию свай составляла 6328 м². Подрядчик использовал для спиливания восемь круглых пил диаметром около 1 м, насаженных на пятиметровые штыри. Дела шли успешно, и спиливание, начатое в мае, было закончено в октябре 1846 г.

Основание форта со стороны двора ограждалось одновременно с забивкой свай щитами длиной 6 м, по высоте состоявшими из 10 досок, посаженных на шипы. При установке щиты осаживались в грунт ручными «бабами». Протяженность щитового ограждения составила 592 м.

Необходимо отметить, что совмещение различных работ при возведении основания по принципу захваток на описываемом сооружении было распространено весьма широко, чему способствовали значительная протяженность (около 500 м) и небольшая ширина основания.

Летом 1846 г. приступили к укладке 180-сантиметрового слоя подводного бетона заподлицо с верхом спиленных свай. Укладываемый бетон состоял из одной части гидравлической извести, одной части песка и двух частей гальки. Песок и гальку для получения определенных фракций просеивали на ситах. Известь гасили в ящиках, установленных на строительной площадке. Бетон приготавливали под навесами, чтобы защитить его от высушивания солнечными лучами и попадания дождевой влаги. Приготовление бетонной смеси проводилось без добавления воды. Чтобы предотвратить самовольное разведение смеси рабочими для облегчения и ускорения перемешивания, на месте работ постоянно находился мастер, наблюдавший за их ходом.

Укладка бетонной смеси под воду выполнялась со специальных плотов ведрами с открывающимся дном; она уплотнялась чугунными колотушками. Одновременно с бетонированием шпунтовая ограда присыпалась камнем, а щитовая - песком, что предотвращало выпирание оград при укладке бетона.

В дальнейшем каменную наброску подняли до гранитного ростверка и довели до ряжен старого укрепления, а внутренний двор засыпали грунтом до отметки 150 см выше ординара.

Летом 1847 г. бетонирование было закончено. Всего уложили 9264 м³ бетона: каждый его кубометр обошелся примерно в 6 рублей. Быстрому ходу работ при возведении форта способствовало пристальное внимание, которое уделял ему Николай 1. Он не только следил за разработкой проекта и утверждал его, но и назначал жесткие сроки строительства, как правило, опережавшие предусмотренные на текущий год ассигнования. Поэтому уже в 1840 г. Николай I был вынужден отпустить из «личных» средств для погашения задолженности, образовавшейся при строительстве укрепления, свыше 39 тысяч рублей. Такие денежные «вливания» начиная с 1848 г. стали ежегодными и составили около 1303 тысяч рублей или четвертую часть сметной стоимости форта.

Ускоряли работу строителей и довольно частые посещения царем строительной площадки. Так, в течение лета 1847 г. Николай I четыре раза приезжал на строящийся форт. Выражая свое удовольствие ходом строительства, он благодарил офицеров, а всех рабочих награждал деньгами. В смете расходов на возведение основания укрепления имеется графа «Высочайшие награды рабочим», в которой значатся 1554 рубля 25 копеек.

Как свидетельствуют архивные документы, руководство всеми инженерными делами Николай I осуществлял лично. После смерти своего брата Михаила Павловича в 1849 г. он вообще упразднил должность генерал-инспектора по инженерной части, назначив главным начальником Главного инженерного управления инженер-генерала П.П. Дена.

Но вернемся к работам па форту. Завершающей операцией в строительстве его основания являлось устройство ростверка из гранитного камня. Уместно более подробно остановиться па описании этого процесса. Еще в 1846 г. началась укладка первого ряда гранитных плит-лещадок, причем можно утверждать, что уже тогда работы велись способом, который ныне называется поточным, с разделением возводимого сооружения па захватки. Гранитный камень, как и для других строек в Кронштадте. выламывался в Пютерлакской каменоломне под Выборгом, где постоянно находилась часть Кронштадтской военно-рабочей роты. Каждая гранитная плита тщательно проверялась, ибо в них не должно было быть трещин и инородных прослоек. Поэтому их добывали из более плотных слоев, находящихся глубоко от поверхности земли.

Среди инженеров возник спор о том, где выполнять обтеску плит. Дело в том, что на суда вмещалось обтесанных камней больше на четверть, что удешевляло их перевозку по сравнению с необтесанными на одни рубль за каждый квадратный метр. На строительной площадке производилась дополнительная притеска, а получаемый при этом щебень шел на приготовление бетона или в каменную отсыпку. Окончательное решение было следующим: в Пютерлаксе обтесывать постели (нижние и верхние плоскости. - Авт.) гранитных плит одной грубой теской, а их грани только намечать; остальную обработку вести па строительной площадке.

Перевозили гранит на наемных судах подрядчиков, а кроме того, закупили четыре баржи и арендовали пароход «Иматру». Эти перевозки обошлись в 67 тысяч рублей. Указанные затраты относятся только к перевозкам камня для устройства ростверка.

Суда, перевозившие гранит, не могли ожидать на рейде, когда ветер изменит направление и их можно будет разгрузить в ближайшем к месту работ пункте. Поэтому их приходилось пришвартовывать по прибытии с подветренной стороны пристани и сразу же разгружать. Это намного увеличивало дальность перемещения плит на помостах и стоимость работ. Среднее расстояние перемещения гранитных плит от места выгрузки к месту их укладки составляло 250 м.

Выгрузку камней, перевалку и укладку их в ростверк осуществляли деревянными кранами с чугунными механизмами. Краном, устанавливаемым над люком судна, поднимали камень, после чего под него подкладывали бревна и катки, по которым он перекатывался на пристань. Здесь второй кран поднимал его и укладывал на березовые катки диаметром 11 см. Затем 25-35 человек перемещали плиты при помощи канатов и системы блоков дальше. Такелажными, весьма опасными, работами всегда руководил наиболее опытный рабочий. Однако полностью избежать повреждений судов срывавшимися при подъеме камнями и увечий рабочих не удавалось. За день бригада доставляла к месту укладки в среднем восемь гранитных плит.

Над зоной укладки плит в двух направлениях передвигались краны и лебедки по специально построенным передвижным подмостям шпренгельной системы. Рамы подмостей изготавливались из деревянных брусьев сечением 25 см. В нижней части каждой рамы на чугунных подпорах устанавливались, как их тогда называли, «подмоги» из металлических стержней диаметром 5 см. Чугунные колеса на подмостях вращались в медных подшипниках. Рельсами для них служили металлические полосы шириной 125 и высотой 25 мм. Они укладывались на постоянном помосте, возведенном вдоль наружных и внутренних стен укрепления. Краны и лебедки передвигались по подмостям тремя рабочими, вращающими рукояти шпилей. Подъем и опускание гранитных плит краном производили семь человек. Постоянно на укладке плит были заняты два крана и три лебедки.

Нижний (первый) ряд ростверка, состоявший из гранитных камней длиной 180-240 см, шириной 100-120 см, толщиной 70 см, весом до 525 пудов (6 т), укладывался сплошь подо все сооружение по свайнобетонному основанию. Поскольку ряд полностью находился под водой, его укладывали особенно тщательно. Так, для достижения строгой горизонтальности укладки при обтеске постели не допускались перекосы и бугры. Боковые грани обтесывались менее тщательно, но перекосы при этом также не допускались. Плиты укладывали с перевязкой швов шириной 50-80 мм, заполнявшихся бетоном. Его подавали через деревянные трубы в виде воронок. При бетонировании их широкая приемная часть находилась над водой. Для беспрепятственного прохождения бетона через трубу внутри она обивалась железом. В первом ряду площадь швов составляла до 10% площади гранитного основания.

Второй ряд гранитных камней выкладывался полосами подо все стены, а под выступающие объемы лестниц и пороховых погребов - всплошную. При этом под четырехъярусной частью сооружения ширина гранитной полосы составляла 495 см, под трехъярусной - 480 см, в двухъярусной части - 300 см. Лицевой ряд камней укладывался «в замок», причем между собой они дополнительно крепились металлическими скобами. Камнетесы производили чистую по шаблону или лекалу теску камней в соответствии со специально изготовленными образцами обработанных плит.

Вначале участки гранитного ряда собирались «насухо», а затем постель подливали гидравлическим раствором, состоявшим из одной части извести и одной части песка, слоем 25 мм. Швы заполняли раствором из портландского цемента с песком; первые партии цемента были закуплены за границей. Верх второго ряда выступал на 20 см выше ординара, что облегчало заливку швов цементным раствором и установку скоб весом 8 кг, заливаемых свинцом в вырубленных для них гнездах и бороздах. Все пространство под казематами между гранитными полосами заполнялось бетоном заподлицо с верхней плоскостью гранита.

Здесь следует оценить целесообразность укладки лицевых камней «в замок» и скрепления их скобами для предотвращения возможных горизонтальных смещений. При этом надо учесть, что от воздействия льда и волн в период строительства, действовавших в горизонтальном направлении, сооружение было защищено ряжами старого Рисбанка, а после возведения всех конструкций эти силы полностью гасились массой вышележащих стен и бетоном, уложенным враспор.

Не совсем четкое представление о работе таких конструкций в то время привело к созданию не требующейся в рассматриваемом случае излишней прочности, а тем самым к значительному удорожанию работ.

Третий ряд ростверка состоял из гранитных камней, уложенных по наружному периметру всего основания; пространство между гранитными полосами было заполнено кладкой из бутовой плиты на гидравлическом растворе. Кладка лицевой части ростверка основания в третьем ряду состояла из ложковых камней длиной 210 см и тычковых шириной 120 см. Все камни обтесывались с постели чистой теской, таким же образом они обрабатывались со всех сторон на расстоянии 45 см от фасадной грани. На остальной поверхности производилась обыкновенная теска, кроме задней грани, которая не обрабатывалась совсем. Все камни третьего ряда скреплены пиронами и соединены скобами, залитыми свинцом.

Для бутовой кладки, заполняющей третий ряд ростверка, отбирались плиты толщиной 11-15 см, которые тщательно обтесывались. Забутка производилась правильными рядами. Относительно прочности такая технология только снижала ее, ибо сцепление раствора с камнем будет прочнее, если у последнего шероховатая поверхность. При тщательной теске камня получается более тонкий, красивый шов. Но такие швы хуже заполнялись раствором, что не только снижало прочность, хотя она была вполне достаточной, но, главным образом, увеличивало водопроницаемость конструкций. А для полуподвального этажа при возможных подъемах уровня воды и волнениях это имело весьма важное значение.

Последний ряд ростверка начали сооружать летом 1848 г. Тридцатого августа па строительство форта прибыл Николай I со свитой. После молебна под камни третьего ряда бросили в раствор серебряные монеты чеканки того года и заложили медную доску с выгравированной на ней надписью:

«В царствование Государя Императора Николая I и в бытность Генерал-адмирала Российского флота Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Николаевича взамен бывшего на сим месте деревянного заложено каменное Рисбанкское укрепление. Работы открыты 2 яянваря 1845 года.

Всем, даже кому и не следовало, нашлось место на памятной доске, кроме офицера, вынесшего основную тяжесть работ - инженер-капитана Чайковского. Ведь практически это он руководил всеми строительными работами на укреплении, а числящийся его главным строителем В. И. Маслов был повышен в звании и назначен управляющим Корпусом инженеров Морской строительной части. Большую часть времени он находился в Петербурге или инспектировал другие морские укрепления.

В 1849 г. все работы по возведению основания форта были завершены, кроме забутки, которую из-за дождей и рано наступившей зимы закончили весной следующего года. Если проанализировать объемы выполненных работ, то увидим, что в первый ряд ростверка было уложено 6328 м² гранитных камней. Стоимость 1м² гранита составила при этом 30 рублей.

Во второй ряд ростверка было уложено 4188 м² гранита. Его стоимость была выше - 45 рублей за 1 м², что объясняется фигурной теской «в замок» и креплением скобами. В этом ряду между гранитными плитами уложено 1304 м ³ бетона.

В третьем ряду было выполнено всего 1572 м² гранитной кладки, но при средней стоимости - 42,9 рубля за 1 м². В данном случае на цене сказалось крепление плит пиронами и скобами. В этом ряду уложено более 2,5 тысяч м³ кладки из бутовой плиты при стоимости свыше 11 рублей за 1 м³. Почти треть этой стоимости приходится на теску плит с трех сторон. Как отмечалось выше, этих затрат можно было и не делать.

Стоимость всего основания форта превысила 1000000 рублей - около 40% общей стоимости форта, составившей 2708988 рублей серебром.

Интересно остановиться на некоторых технически оригинальных решениях, осуществленных на строительстве форта. Так, при устройстве двух встроенных ватерклозетов (уборных с водопроводом.- Авт.), расположенных в противоположных закруглениях переднего фаса укрепления, ямы для нечистот в гранитной кладке ростверка, как видно из чертежа, соединили каналами с заливом. Волнение и изменение уровня воды создают течения, промывающие ямы; этому способствует также дождевая вода, направляемая с поверхности двора по каналам сечением 45х30 см в верхнюю часть ям. В случае наводнения каналы перекрываются щитами, входящими в борозды, вырубленные в граните. Для осуществления такого решения пришлось в районе уборных первый ряд гранитного ростверка опустить ниже прилегающих па 70 см.

Строители проявили предусмотрительность и при устройстве колодцев для питьевой воды. Еще до засыпки внутреннего двора песком и грунтом ими были изготовлены два деревянных сруба колодцев, представлявшие в плане восьмигранники. Все венцы между собой соединили щитами и корабельными гвоздями, а верхние из них - скобами на случай подъема воды.

Срубы погружали в воду с илота через прорезанное в нем отверстие. По мере наращивания венцов сруб все больше погружался, после чего в ящики засыпали песок для фильтрации воды. Такие колодцы обеспечивали водой не только строителей, но и гарнизон форта в дальнейшем.

Работы по возведению надземной части укрепления особых трудностей не представляли, ибо уже был накоплен значительный опыт строительства аналогичных казематов на форту «Император Александр 1». Камнетесы и каменщики продолжали здесь знакомое им дело, благодаря чему оно продвигалось довольно быстро. Леса для кладки вокруг наружных стен форта возводили шириной 6 м. Кроме основных 12-метровых стоек по краям подмостей, каждый ярус поддерживался еще четырьмя рядами стоек высотой 2,4 м. Все стойки и прогоны имели квадратное сечение со стороной 25 см. Такой настил выдерживал вес тяжелых гранитных плит наружной облицовки. Леса вдоль внутренних кирпичных степ устраивались столь же добротно, по шириной 4 м.

Гранитная облицовка составляла более двух третей всего объема наружных стен. Фигурные камни для нее обрабатывались в каменоломне и на строительной площадке. Камни эти скреплялись пиропами, заливаемыми свинцом, а швы между ними тщательно заполнялись раствором из портландского цемента.

Успешный ход дел на строительстве иллюстрируется нижеследующим документом: «Строителю Рисбанского Укрепления господину инженер-генерал-лейтенанту и кавалеру Маслову инженер-капитана Чайковского

Рапорт: ... Император изволил сойти с парохода «Невка» и выразился так: «Работа как гриб растет...» Обтеску оставить наружу грубою... сократить издержки... Рабочие люди удостоились личной благодарности Государя... «Вы камни мечете как бисер...» Потребовали себе кушанья от рабочих... изволили одобрить. За сим спросили меня: «много ли больных?» На что я ответил... почти пет. кроме незначительных, и то весьма редких ушибов...

В свите... Александр Николаевич... наследник, князь Меньшиков, главный командир... порта Беллинсгаузен. генерал-адъютанты... Пожаловал рабочим людям в числе на 1505 человек по 50 копеек серебром...» 12 августа 1850 г.»

В 1851 г. на всем укреплении был закончен полуподвальный этаж, а летом 1852 г. перекрыты своды большей части первого оборонительного яруса. В течение этого года было освоено около 400 тысяч рублей ассигнований. Инженеры уже составляли планы, согласно которым в 1854 г. предстояло перекрыть сводами четырехъярусную фронтальную часть форта, а Николай I распорядился начать работы по вооружению готовых казематов, для чего приступили к устройству орудийных платформ. Однако дальнейшие события развивались не так, как предполагалось, ибо в стенах и перекрытиях возводимого форта были обнаружены трещины.

При тщательном осмотре выполненных конструкций установили, что трещины образовались во всех частях сооружения. Сквозные трещины имелись в шелыгах и пролетах арок, перекрывающих поперечные стены в казематах. Правая полубашня и горжевой участок форта в результате образования трещин отделились от примыкающих к ним частей укрепления. Дальнейшие наблюдения показали, что наибольшие трещины были в первых двух ярусах, а выше они уменьшались. Это свидетельствовало о том, что неравномерность осадок основания возникла при возведении первых ярусов, а затем она стабилизировалась. Делу не придали широкой огласки и, как говорится, «спустили на тормозах». Однако, чтобы избежать дальнейших неприятностей, проект изменили, уменьшив высокую часть форта на один ярус, а над полубашнями отменив устройство яруса открытой обороны.

Почему же произошла неравномерная осадка основания: ведь проект конструктивно почти ничем не отличался от проекта успешно построенного форта «Император Александр I»? Главная причина осадки заключалась в том, что под фортом «Император Александр I» материковая, плотная и сухая глина находилась на глубине 9-10 м от ординара и забитые там в основание под стенами 12-метровые сваи дошли до этого «материка» и работали как стойки. На Рисбанке же аналогичный слой располагался на 11,4-15 м ниже ординара, а над ним залегала твердая глина, через которую сваи проходили без особых трудностей. Таким образом, сваи на Рисбанке забивались с «подбабком» лишь на 12,9 м ниже ординара и большей частью не достигали материкового слоя.

Характер трещин свидетельствует о разной осадке наружных и внутренних стен, что закономерно, ибо нагрузка от последних на треть меньше, чем от наружных, более толстых и в значительной мере состоящих из гранита. Конечно, если бы бетонный 180-сантиметровый слой обеспечил равномерное распределение нагрузок на все сваи, то никаких бы трещин не возникло. Но предпосылка, что бетон, уложенный между сваями, а не над ними, выполнит указанную функцию, была ошибочной. Действительно, каждый квадратный метр бетонного слоя ослаблялся двумя- тремя отверстиями диаметром до 30 см.

Даже в наиболее благоприятном случае минимальные расстояния между сваями составляли 30 см, а этого слишком мало для образования монолита. При всем желании утрамбовать бетон в воде до такой степени, чтобы он приобрел оптимальное сцепление со сваями, было невозможно.

К сожалению, каменный ростверк также не мог равномерно распределить нагрузки на сваи. Первый его гранитный ряд состоял из отдельных камней, швы между которыми не создавали монолитности. Второй ряд из гранитных камней под стенами также не обладал достаточным сцеплением как между камнями, так и с бетоном, уложенным только под казематами. Кладка из бутовой плиты в третьем ряду, хотя и заходила частично под стены, из-за небольшой толщины не могла равномерно распределить нагрузки. Образованию трещин способствовало, видимо, и то, что после забивки свай они выпирались назад и после «отдыха» их приходилось добивать. Но так как головы свай находились под водой, а их было забито почти 19 тысяч, тщательно проконтролировать этот процесс было практически невозможно. К тому же никаких сомнений в надежности основания строители не испытывали.

В дальнейшем появление трещин на эксплуатации форта не отразилось, а до воздействия артиллерийских снарядов на него дело не дошло.

К началу Крымской войны на форту не были перекрыты сводами лишь восемь казематов. К тому времени на возведение надземной части укрепления уже израсходовали 1229 тысяч рублей.

(А. А. Раздолгин, Ю. А. Скориков. «Кронштадтская крепость», Л, Стройиздат, 1988, стр. 137-158 (добавил vladimir-2013))

Во дворе форта устроили ядрокалильные печи, построили жилье для офицеров, пробурили артезианский колодец. На форту имелись баня. хлебопекарня, прачечная. К 1854 г. форт имел уже вид законченного сооружения, но из-за начавшейся Крымской войны окончательно постройку завершили в 1859 г. Форт получил название "Император Павел I".

В 1896 г. на форту устроили морскую следственную тюрьму. Позднее на форту размещался склад минного имущества. В 1919 г. мятежниками с форта "Красная Горка" на форту были взорваны мины, как сигнал Кронштадту к восстанию. Форт получил серьезные повреждения, но окончательно был разршен в 1923 г.. К тому времени на форту хранилось около 30 тыс. мин заграждения в полной боевой готовности и большое количество взрывчатых веществ для снаряжения снарядов и торпед. Форт горел и взрывался в течение суток. Огромные куски сцементированного кирпича от крепостных стен долетали не только до Котлина, но и до Ораниенбаума. Стекол в домах Кронштадта и Ораниенбаума не осталось вообще.

Чудом сохранившиеся сооружения на форте "добивали" на учениях. Сейчас там просто небольшой остров с грудами битого кирпича. Сохранились лишь цоколь фронтальной части форта и полуразрушенная лестничная башня.

(Амирханов Л. И., Ткаченко В. Ф.  Форты Кронштадта. -СПб.:   Издательство "Остров", 2007. С.26-27 добавил:Наталия)

В июле 1923 года форт был разрушен в результате пожара и серии взрывов.

Существуют различные версии событий 1923 года. Одни обвиняют моряков с "Авроры", другие - моряков с "Парижской Коммуны" (последняя версия в советские годы была официальной). При этом подвиг тех моряков с "Авроры", которые ликвидировали катастрофу, не оспаривается.

Трактовка событий 1923 года на сайте "Кронштадт" (возможно, там представлен результат исследовательской работы Л. Амирханова) несколько отличается от версии, представленной в журнале "Судостроение" за 1987 год). Впрочем, в советском журнале не упомянута лишь причастность к уничтожению форта моряков с "Парижской Коммуны":

"Навсегда остались в истории крейсера события ночи с 19 на 20 июля. "Аврора" стояла на Большом Кронштадтском рейде. В 22 ч 30 мин вахтенный сигнальщик заметил дым на ближайшем к кораблю форте "Павел", где находился склад мин заграждения. Там что-то горело. С крейсера были посланы слушатели училища под командованием командира РККФ В.В. Гедле, шлюпка-шестерка которого первой подошла к форту. Высадившиеся на берег обнаружили горящую мину. Моряки, не думая о своей жизни, начали ее тушить и попытались сбросить в воду. Но не успели. Раздался взрыв... Пожар и взрывы на форте продолжались до 1 ч 30 мин следующих суток. С риском для жизни к форту вскоре после первого взрыва подошел 12-весельный катер "Авроры" под командой младшего артиллериста крейсера Я.П. Янсона. Отыскав и подобрав на форте раненых и контуженных, катер под грохот взрывов возвратился на корабль. В результате взрыва мин на форте "Павел" из девяти человек экипажа шестерки погибли командир РККФ В.В. Гедле, слушатели Г.И. Альман, К.Я. Казаков, М.У. Ушерович, были ранены и контужены А.К. Евсеев, Н.К. Моралев, В.И. Полещук, Ф.С. Седельников и только К.И. Сокольский остался невредимым. Советское правительство достойно оценило подвиг моряков, наградив всех девятерых орденами Красного Знамени.

Все они пришли на флот в 1922 году, во время первого комсомольского призыва. В дальнейшем вице-адмирал Ф.С. Седельников командовал Каспийской военной флотилией; контр-адмирал-инженер К.И. Сокольский избрал своей специальностью минное дело - возглавлял минно-торпедное управление Военно-Морского Флота. На черноморских боевых кораблях прошла дальнейшая служба капитана 1-го ранга В.И. Полещука; капитан 1-го ранга, кандидат военно-морских наук А.К. Евсеев возглавлял кафедру тактики Военно-Морского Флота в Высшем военно-морском училище имени М.В. Фрунзе. Опытным подводником стал капитан 1-го ранга Н.К. Морылев."

Поленов Л.Л. Крейсер Аврора. Ленинград: Судостроение, 1987. Стр. 200–201

Фотография и цитата текста из журнала взята с форума

http://www.svvmiu.ru/forum/viewtopic.php?p=196705

Памятник федерального значения (Постановление Правительства РФ № 527 от 10.07.2001)