СПбГУ . Комплекс зданий на Стрелке ВО .
Циклотронная лаборатория Физического факультета - Лаборатория

В этом здании находилась Циклотронная лаборатория Кафедры ядерной физики СПбГУ. Здание, вероятно 1965-1967 гг. постройки.

В настоящее время циклотроная лаборатория не работает, т.к. с октября 2009 года в СПбГУ введен запрет на работы с источниками ионизирующих излучений. А кафедра ядерной физики превратилась в Кафедру 

ядерно-физических методов исследования.

Что сейчас в здании - не знаю.

ЕИСТ выдаёт 1967 год

Кафедра ядерной физики Санкт-Петербургского государственного университета

Кафедра ядерной физики – учебное подразделение СПбГУ, созданное на Физическом факультете в январе 1946 года для нужд советского атомного проекта и на протяжении всей своей истории выпускавшее высококлассных специалистов^[1].

"Кафедра ядерной физики физического факультета ЛГУ была образована 26 января 1946 года. Её возглавил доцент Б. С. Джелепов, который и подготовил её создание: подобрал и подготовил кадры, подготовил первые приборы, организовал научный семинар по ядерной физике, разработал программы учебных курсов и читал их.

Сразу после организации кафедры проводилась большая работа по созданию учебных лабораторий, налаживанию лекционных курсов, разработке и производству современных научных приборов.

Научное направление кафедры определилось уже в 1945 году и заключалось в изучении спектров квантов и частиц, покидающих атомные ядра в результате радиоактивного распада.

В 1948 г. вышло постановление правительства об организации и строительстве в ЛГУ циклотронной лаборатории. Ее возглавлял до 1956 г. профессор Г.С.Кватер, затем старший научный сотрудник П.П.Зарубин. Первый циклотрон Р-7 был запущен в работу в 1957 г., а второй, пришедший ему на смену У-120, — в 1963 году

К 1949 году кафедра достигла в постановке лаборатории и научной работы уровня лучших лабораторий того времени. За годы существования кафедры её сотрудниками было создано свыше 20 раичных бета- и гамма- спектрометров, многие из которых не уступали приборам такого же класса лучших лабораторий за рубежом.

18 июня 1957 года было вынесено решение о выделении циклотронной лаборатории в самостоятельную кафедру ядерных реакций.

В связи с острой нехваткой лабораторных помещений, связанной с размещением циклотрона У-120, в 1965-1967 годах был построен лабораторный корпус циклотронной лаборатории и закончены основные строительные работы по новому экспериментальному залу (вступившему в строй в 1970 году). В 1976 году кафедра получила ряд лабораторных помещений в новом здании НИИФаСПбГУ в Старом Петергофе.

В 1977 году сотрудники лаборатории ядерной спектроскопии и часть лабораторий ядерных реакций переехали в Петергоф. Значительное число исследователей переселившихся лабораторий стали ориентироваться на экспериментальную базу других институтов, городов и даже республик."

"Неэлементарные исследования элементарных частиц", П.П.ЗАРУБИН, доктор физико-математических наук,
М.А.ЛИСТЕНГАРТЕН, доктор физико-математических наук
Источник - spbumag

"Отчеты по строи­тельству учебного корпуса, 1948-1954 гг.; документы о строитель­стве и реконструкции циклотронной лаборатории, 1946, 1956-1958, 1960, 1963 гг".

"Материалы по истории Санкт-Петербургского государственного университета. 1917-1965" СПб, 1999

К 70-летию Победы

Петр Петрович Зарубин (1925-2003) - многолетний, начиная с 1956 г., заведующий Циклотронной лабораторией

Начало войны он встретил в Ленин­граде. Ему было 16. Все, что произошло с ним в дальнейшем, было ти­пично для того поколения. «На другой день после начала вой­ны, — вспоминает П. П. Зарубин, — я пошел в школу, восемь классов которой я окончил в первых числах июня, а оттуда с несколькими своими одноклассниками — в райком комсомо­ла. В райком приходили все новые и новые ребята. К вечеру здесь скопилось более сотни комсомольцев. Просим дать нам какую-либо работу. Неразбериха. Остаемся на ночь в райкоме. Утром дали разносить повестки о мобилизации. Повестки быст­ро разнесли и снова в райком. Там дана команда — идти в школу». Занятий в школе не было: ученики старших классов приняли участие в рытье траншей для укрытий. Затем, 6 июля, «я получил повестку из Дворца пионеров. Мне предписывалось захватить с собой запас пищи на 3 дня, ложку, кружку, теплую одежду и прибыть во Дворец пионеров. Я понял, что это при­глашение вызвано тем, что я до войны учился в радиокружке Дворца пионеров. Имел там неплохие результаты: получил гра­моту за постройку универсального выпрямителя, овладел техни­кой приема и передачи азбукой Морзе и сдал отлично экза­мен. Однако отобрали только закончивших десятый класс, со­вершеннолетних». Но комсомолец не смирился с этим: «На сле­дующий день вновь пошел в райком комсомола. На этот раз мне и еще нескольким ребятам было предложено работать в бригаде содействия милиции — бригадмиле... Каждый день с 22 часов вечера до 8-ми часов утра я дежурил вместе с по­стовыми милиционерами по охране порядка в городе... Так продолжалось до 1 сентября. Затем нам объявили, что начи­наются занятия в школе». Но занятия не начались, так как по­следовали массированные налеты фашистской авиации, а с ни­ми дежурства на крышах, чердаках, лестничных площадках... «Узнаю, что в соседней школе уже идут занятия Меня зачисляют в 9-й класс, и я хожу в школу. Постепенно начинает чув­ствоваться голод. Появляются обмороки у ребят и учителей... 15 ноября дом, в котором я жил, был разбомблен... Живем на кухне... Начинают мучить голод, холод и отсутствие воды. В декабре получил паспорт. Занятия в школе прекратились в середине декабря... Дела мои все хуже — началась цинга. Стали сходить ногти с пальцев ног и частично рук, кровото­чат десны, зрение ухудшилось... Дома медленно читаю „Былое и думы“ А. И. Герцена. Несколько раз перечитываю слова: „Поймет ли, оценит ли грядущее поколение всю тяжесть на­шего существования?" Слова как нельзя кстати подходили к нашему положению в городе». Затем была весна с участием в очистке города, начало занятий в холодных классах с оголо­давшими, как и их учителя, учениками, летние полевые рабо­ты. С 1 сентября 1942 г. семнадцатилетний П. П. Зарубин — ученик, механик-сборщик, член комсомольско-молодежной бригады, изготовлявшей прицелы для минометов, а с января 1943 г. — красноармеец-зенитчик. Нелегкий, полный лишений и труда, но постоянно нацеленный на помощь фронту путь ле­нинградского подростка-комсомольца.

В армии П. П. Зарубин, прошедший такой путь, оказался в батарее особой, представлявшей по тому времени наивысшее достижение научной и технической мысли, — на станции ору­дийной наводки (СОН). О ней не лишенный остроумия У. Черчиль сказал: «Она умеет все. Ей не под силу только поджа­рить яичницу». Задача станции заключалась в том, чтобы на отдаленных подступах к городу улавливать приближающиеся самолеты и их координаты (высоту, курс, скорость и т. д.), передавать информацию средствам противовоздушной обороны. Это давало возможность встречать вражескую авиацию нашим авиаторам еще достаточно далеко от Ленинграда, а зенитчикам лучше подготовиться к стрельбе. Кроме того, такие СОН (их было всего несколько на Ленинградском фронте) позволяли действовать с большей точностью и в ночных условиях. Люди, обслуживающие такие станции, должны были быть особенно внимательны. Сюда отбирали наиболее грамотных и обладаю­щих цепким вниманием. Здесь и начал свою службу операто­ром по азимуту П. П. Зарубин.

Его станция находилась на Южном участке Ленинграда — в Петрославянке и входила в состав 192-го зенитно-артиллерий­ского полка. Так как некоторое время в том же полку проходил службу и я, эту батарею-станцию я хорошо помню, тем более что в 1944 г. рядом с нею расположился и наш ДКП. По дан­ным этой батареи был сбит не один немецкий самолет. Но ра­бота здесь была совсем не такой безопасной, как может по­казаться на первый взгляд, — сиди, мол, в укрытии и крути по­ложенный тебе маховичок, веди самолет по его азимуту. Этот участок в 1943 г. нередко подвергался артиллерийским налетам, особенно потому, что рядом находилась зенитная батарея капитана А. Ф. Игнатьева, прославившаяся тем, что только пер­вым залпом (наиболее точным, так как тогда заранее отгоризонтированные орудия не получали неизбежного смещения пос­ле продолжающейся стрельбы) сбила 5 (!) вражеских самоле­тов. Немцам она была как кость в горле, и они не раз старались подавить ее огнем своих орудий, при этом доставалось и СОНовцам. Однажды, как вспоминает П. П. Зарубин, налет на нее совершили по ошибке и наши самолеты — передний край ведь: к счастью, никто не пострадал.

Свое пребывание в армии П. П. Зарубин закончил, однако, в охране одного из важных объектов города (видимо, сыграло роль его участие в бригадмиле). Благодаря этому в последние месяцы службы ему удалось с разрешения командования про­должить учебу — в школе рабочей молодежи, и в августе 1945 г. он закончил 10-й класс.

Демобилизовавшись, в сентябре того же года П. П. Зарубин стал студентом физического факультета, а в 1950 г. — аспиран­том (1951—1954 гг.). В 1955 г. П. П. Зарубин защитил канди­датскую диссертацию и возглавил циклотронную лабораторию. С 1986 г. он — доктор наук, с 1988 г. — профессор. В его харак­теристике говорится: «...Проводит большую научно-организа­ционную работу, связанную с эксплуатацией и совершенствова­нием существующего циклотрона и строительством ядерного учебно-научного комплекса в Петродворце. Одновременно он развивает самостоятельное научное направление по изучению механизмов рассеивания частиц ядерных реакций и исследова­нию структуры ядер, непосредственно руководит группой науч­ных сотрудников. П. П. Зарубин является высококвалифициро­ванным работником, проводящим исследование широким фрон­том и обладающим организаторскими навыками». К 1992 г. он являлся автором более 220 научных трудов — не случайно на должность заведующего циклотронной лабораторией он пере­избирался многократно и всегда единогласно.

Бережной А.Ф. Они сражались за Родину: Универсанты в годы войны и в послевоенные годы. Вып. 2. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1995. С. 60-62.

(http://pobeda.spbu.ru/museum/item/155-zarubin-petr-petrovich-1925-2003 ).