"Коммерческое училище (у Пяти Углов, на Загородном просп.) состоит в ведении Е.И.В. Принца Петра Ольденбургскаго, носящаго звание Попечителя и председательствующаго в Совете Училища. Оно торжествовало в мае 1849 г. пятидесятилетие со времени учреждения.
В штатные воспитанники Училища принимаются, по жребию баллотирования, состоящие в Российском подданстве, не моложе 10-ти и не старее 12-ти лет, законные сыновья обедневших купцов и мещан, бывших в купечестве, но выбывших из онаго по разным несчастным обстоятельствам; если же из таковых не явится достаточнаго числа кандидатов, то принимаются и законные сыновья бедных мещан, производивших прежде торговлю. От желающих поступить требуются некоторыя предварительныя познания, испытуемыя на экзамене. В пансионеры принимаются законные сыновья чиновников и всех лиц свободных состояний, как Российских подданных, так и иностранцев, не моложе 9-ти и не старее 16-ти лет, и по мере их познаний, размещаются в соответственные классы.
Прием штатных воспитанников производится с конца июня до начала августа, по просьбам, по данным с 1-го марта до 1-го мая, в Канцелярию Училищнаго Совета. К прошениям, подаваемым на имя Совета СПбургскаго Коммерч. Училища, прилагаются свидетельства, на гербовой бумаге:
1. О звании родителей и состоянии, к которому они принадлежат, означая о мещанах, были ли они в купечестве и сколько времени;
2. О святом крещении, от консистории;
3. О здоровье и привитии предохранительной оспы;
4. О действительной бедности родителей, от Городской Думы.
В Совете Училища заседают почтеннейшия лица здешняго купечества. Директор: Колл. Советн. Георгий Яковлевич ф. Деринг".
(А. Н. Греч. Весь Петербург в кармане. СПб., 1851. добавил - ).
Церковь во имя святых апостолов Петра и Павла
В 1797 училище перешло под покровительство Императрицы Марии Феодоровны и после реорганизации в 1800 было переведено в столицу, где сначала заняло угловой техэтажный дом Екатерининского училища на левом берегу Фонтанки, у Чернышева моста, но вскоре переехало к Пяти углам на Загородный пр .Здесь к этому времени, на средства Императрицы и почетного опекуна П. Г. Демидова, была оборудована освященная 15 октября 1800 церковь ап. Павла. Она располагалась в купольной ротонде верхнего этажа.
Этот храм оказался тесным и к тому же в апреле 1804 пострадал от пожара. Восстановлением и переделкой его, как и всего дома, занялся Дж. Кваренги. Новую роспись отремонтированной церкви исполнил Христиан Штамер. Освящение последовало 3 сентября 1804 г.
Расширяя училище в 1836 г., П. С. Плавов возвел на Чернышевом пер. трехэтажный корпус. На его верхний этаж и перенесли храм, освященный - уже во имя обоих апостолов - митрополитом Московским Филаретом 14 октября 1838, в день рождения покойной Марии Феодоровны. В 1851 г. был проведен капитальный ремонт храма на средства ктитора купца И. Филиппова. В 1861 г. был объявлен конкурс на постройку нового здания училища. Его заложили летом 1869 г. по проекту акад. М. А. Макарова, который отвел для церкви с хорами место в центре второго этажа, в выступе, оформленном романскими проемами. 31 августа 1871 храм был освящен митрополитом Исидором в присутствии попечителя училища - принца П. Г. Ольденбургского. Стены храма, вмещавшего 450 человек, были расписаны; двухъярусный иконостас вырезан из темного ореха; образа использованы в основном прежние (новые написал А. М. Лушев). Свет падал через витражи с изображением Христа и апостолов, а вечером освещение давали пять люстр из золоченой бронзы. Императрица Мария Феодоровна завещала храму большую мозаичную икону Божией Матери с Младенцем.
Кроме воспитанников училища, в храме молились гимназистки соседней Мариинской гимназии.
В мае 1918 церковь закрытого училища стала приходской, но это ее не спасло - 19 января 1919, несмотря на охрану со стороны музейного отдела, церковь была закрыта, а в 1924 ликвидирована и отдана под клуб.
С 1931 г. здание занимал институт холодильной промышленности (ныне Университет низкотемпературных и пищевых технологий). С 2005 г. богослужения происходят в домовой Петропавловской церкви в соседнем доме №11-13 в Академии постдипломного педагогического образования.
Университет низкотемпературных и пищевых технологий
Место, где расположен Университет, в XVIII в. находилось за городской чертой, а позднее относилось к Московской части Петербурга. В 1869-1871 гг. "на месте деревянных строений и очень старых деревьев", примыкавших к Чернышеву пер. (ул. Ломоносова), был построен главный корпус коммерческого училища. Его возведение осуществлялось на средства опекунского совета и личные пожертвования императора Александра II по проекту акад. арх. М.А. Макарова.
Училище давало семилетнее образование и специализацию в области коммерческой деятельности. Фасад здания училища,выполненный в стиле романского зодчества, тремя огромными окнами зала бывшей домовой церкви выходит на ул. Ломоносова. Он стал своеобразной визитной карточкой Университета низкотемпературных и пищевых технологий, разместившегося здесь в 1931 г.
()
Здание Коммерческого училища на улице Ломоносова, 9, получило крыльцо. Его выполнили по нереализованному ранее проекту полуторавековой давности, выполненному Михаилом Макаровым. Документацию делало ООО «Наследие», и оно же выполнило само сооружение крыльца.
(kanoner.com 12.04.2017; )
Дом №9, лит. Б. 1872 (Росреестр) Фото - snegir, 25.10.2019.
В 2001 г. включён КГИОПом в "Перечень вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность" (1825).
Здание включено в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации в качестве объекта культурного наследия регионального значения на основании распоряжения комитета по государственному контролю использованию и охране памятников истории и культуры №10-33 от 20.10.2009 г. [ ].
<a href='https://www.citywalls.ru/house2766.html' target='_blank'>Императорское коммерческое училище Университет низкотемпературных и пищевых технологий Университет ИТМО на Citywalls.ru</a>
В кв. 6 проживал Вагнер Владимир Александрович (1849 - 1934) – зоолог, зоопсихолог, психолог, доктор зоологии. Считается прообразом фон Корена в повести А. Чехова "Дуэль". С 1906 г. директор Императорского коммерческого училища. В 1906-1931 гг. профессор Петербургского (Ленинградского) университета.
// Весь Петербург-Петроград-Ленинград на 1907-1909 г. - тел. 555; 1910-1912 гг. - тел. 1555; 1913-1917 гг. - тел.57252; 1924, 1924-1931 гг. - тел. 578-73; 1933, 1934 гг. - перс. пенс.
Сергей Цимбал – театровед, историк театра, педагог: «После возвращения в Петроград я поступил в школу II-й ступени, помещавшуюся в бывшем Коммерческом училище на Чернышевом, 9. На Украине, в небольшом курортном городке Славянске под почти несмолкающую канонаду я учился короткое время в реальном училище, директором которого оказался по причине, о которой могли догадываться только взрослые, известный русский зоолог, профессор Психоневрологической академии, Владимир Александрович Вагнер. Во время Гражданской войны он оказался на юге страны, и по-видимому, далеко не сразу отважился вернуться в Петроград. Не знаю, куда именно Владимир Александрович отправился после Славянска, но, уже учась в школе II-й ступени, я с удивлением узнал его в своем директоре.
Он был, что называется, красивым стариком. Очень высокий, увенчанный гладкой белоснежной шевелюрой, разговаривающий со школьниками только на «вы» и необычайно вежливо. Грешным делом нас эта вежливость даже смешила. Он выглядел старым русским профессором с головы до ног. В эти годы его явно понизили в должности, и он, скорее всего, чувствовал себя не в своей тарелке, руководя довольно ординарной средней школой. Практически его выдворили за пределы науки и привычной академической среды, заставив вместо этого воспитывать большую ораву мальчиков и девочек по весьма туманным законам социалистической идеологии. Положение у него было трудное, но держался он с достоинством. Он приходил к нам в класс во время так называемых пустых уроков, когда заболевал кто-нибудь из учителей. Во время одной из бесед он заговорил с нами о предмете, свалившемся на нас буквально как снег на голову. – Понимаете ли вы, - спросил он однажды у класса, - что такое культура? Думаю, что это был первый случай, когда в школе с нами заговорили на такую всечеловеческую тему и притом так просто и доверительно. В. А. Вагнер своей совершенно особой учительской добротой и скромностью оказал на всех нас, его учеников, достаточно сильное влияние. Имя его не однажды мелькает в переписке А. П. Чехова, с которым он не просто был знаком накоротке, но и собирался издавать журнал «Природа». Я у одного из мемуаристов, вспоминавших историю чеховской «Дуэли», прочел, что прообразом жесткого, мало привлекательного прагматика Фон-Корена стал человек, «с которым Чехов много общался в Богимове». Меня это поразило, потому что мягкий, бесконечно добрый человек, каким виделся нам наш директор, решительно не связывался в моем понимании с образом чеховского героя.
Директорство Вагнера в нашей школе совпало с его 75-летием. Для нас всех это было событием из ряда вон выходящим. В школьных стенах в те времена не так часто отмечались юбилеи. Была создана школьная комиссия, облеченная самыми высокими полномочиями, и наряду с другими старшеклассниками в эту комиссию вошел и я. Составляя программу, мы однажды постучались в дверь его директорского кабинета. Он встал из-за стола и сказал каким-то особо доверительным и, как нам показалось, чуть взволнованным голосом: «Я скажу вам, чего бы мне хотелось. У каждого человека есть или было что-то такое, что он долгое время хранил в тайне. Во мне совместились интересы зоолога и музыканта. Он лабораторных опытов я чаще всего отправлялся к роялю. Я сочинил несколько вальсов. Вот к этому и относится мое пожелание. Пусть на концерте какой-нибудь хороший пианист сыграет один-два моих вальса». Кажется, это было непросто, но пианист мы нашли. Это была совсем немолодая женщина, которой едва ли доводилось часто выступать на концертах с сольными номерами. Он совершенно всерьез принимал поздравления, смущенно кланялся, благодарил, пожимал руки и искал глазами исполнительницу.
После антракта было еще несколько выступлений. С нетерпением ждали Николая Алексеевича Клюева, который появился на эстраде в своей кондовой поддевке, лысый и бородатый, с говором, словно нарочно вывезенным из дремучей деревенской глухоты. Мы очень гордились его появлением на нашем вечере. Выступала также Виктория Чекан, имя которое по обыкновению связывалось с Пролеткультом, с агитационным театром, с трудно определимой клубно-революционной художественностью. В те дни слав ее двигалась к закату. С удручающей потугой на «революционный трагизм» и на поэтическую музыкальность прочла что-то из спектакля по Эмилю Верхарну и надменно удалилась. После нее последовал еще один музыкальный номер. На эстраде появился скрипач, красивый черноглазый и черноволосый человек, Владимир Серафимович Ярмагаев. Это был младший брат Емельяна Серафимовича, который и помог нам пригласить его на вечер.
Человеком удивительной теплоты и доверчивости, любви к ученикам и литературе был наш «словесник» Емельян Серафимович Ярмагаев. Он не обладал слишком изощренным литературным вкусом, с трудом адаптировался в непривычной атмосфере и искренне удивлялся отсутствию в нас подлинного поэтического чутья и догадливости. Он читал нам стихи символистов, объяснял поэзию Иннокентия Анненского и Александра Блока, но наталкивался на глухое равнодушие, которое я еще попытаюсь объяснить. По его предложению наш класс выступил инициатором создания школьного литературного журнала «Спектр». Здесь он печатался под псевдонимом «Синекокая». Сначала в редакции появился наш школьный библиотекарь, старый русский поэт Аполлон Аполлонович Коринфский. Был он и прозаиком и переводчиком.
Жизнь младшего брата пошл по несколько другому, чем он предполагал, направлению... Профессиональным музыкантом он не стал, а оказался чтецом, мастером художественного слова, одним из признанных пропагандистов литературы на радио. Именно с ленинградским радио связалась вся его артистическая жизнь.
Мой рассказ о школе был бы неполным, если бы я не вспомнил появившуюся у нас новую преподавательницу литературы – Ольгу Владимировну Пассек. Это была небольшого роста необыкновенно респектабельная в ореоле белоснежно-белых волос дама, именно дама. Никакое другое слово к ней не подошло бы. Я не смогу сказать даже приблизительно, сколько ей могло быть тогда лет. Все, что превышало тридцать, выглядело в наших глазах старостью и ни в каких уточнениях не нуждалось. Скорее всего, ей было немного за пятьдесят. Она нисколько не молодилась, выглядела свежо, держалась очень прямо. Она увлекалась своим предметом, но, вероятно, так, как было принято увлекаться ещё в старых гимназиях, - с несколько наигранной экзальтацией в одних случаях и хрестоматийной аккуратностью в других. По происхождению своему она принадлежал к литературному роду и не стояла за тем, чтобы напомнить нам об этом. Знаменитая герценовская кузина Татьяна Пассек была родной или двоюродной теткой ее отца. Как будто посмеиваясь над своей забывчивостью, Ольга Владимировна вдруг спохватывалась, щурила глаза, словно бы что-то восстанавливая в памяти, рассказывала нам очередной эпизод из жизни своей легендарной родственницы. Любила рассказывать она и свою собственную историю.
// Цимбал С. Сергей Цимбал. Острова в океане памяти. СПб., 2021. - С. 256-264.
Зарегистрируйтесь,
чтобы оставить комментарий или добавить информацию в публикацию.
46 комментариев
В продолжение истории с обрушением
Все СМИ пишут одно и то же - штраф, а причины остались покрыты тайной. Виновные, кстати, тоже.