Статьи, проза, стихи, литература о Санкт-Петербурге - Интернет-журнал Citywalls.RU
Журнал посвящен Санкт-Петербургу, его архитектуре, истории, людям
приложение к сайту Citywalls.RU

3.

 

Через некоторое время, когда было решено точно, что Анна Васильевна «дом свой хочет продать», Константин Николаевич писал: «Первое мое желание было возвратить по возможности то, что на него было израсходовано. Он был куплен в 1876-м году одноэтажным за 64 тысячи рублей, в том числе долга по закладной в Петербургском кредитном обществе в 22 тысячи рублей, которые в течение нескольких лет выплачены до конца. В 1876 году мы на доме выстроили второй этаж за 10 тысяч рублей. Сверх того за мебель было нами заплачено около 9 тысяч рублей. Поэтому я продажную цену определил общею суммою 80 тысяч рублей, так как мы желали продать дом с большею частью мебели». Великий князь настаивал на том, чтобы не продавать «ценную мебель, картины, мраморы, фарфор, книги и всякую другую движимость». Итак, стоимость дома определил сам великий князь. По общему согласию было решено, что с «делом этим не торопиться, так как, - сообщал Константин Николаевич, - мы вообще и не спешили да, кроме того, лето есть сезон мертвый для такого рода дел, и Рерих, через которого я желал вести дело, был в отсутствии. Еще мы тогда решили никакой публикации в газетах не делать, а пустить о продаже устную молву. Я вполне сознавал, что для такого дома-особняка, покупщика на улице не найдешь, что нужно для этого особая случайность, которой такая устная молва может помочь».

Правда, оставались еще и другие важные проблемы, которые непременно великий князь должен был тоже решить. Вот, что он писал по этому поводу: «Еще два слова про наш городской дом. В нем служит у нас швейцаром некий Стахий, человек весьма для своего состояния образованный, грамотный и благовоспитанный, бывший телеграфист. Он чрезвычайно смышлен и ловок, и моя Аня не нахвалится им, какую помощь она в нем нашла в тяжелые минуты смерти обоих мальчиков. Она была тогда совершенно одна и беспомощна и не знала, что ей делать, как поступить. Тогда Стахий отыскал и гробовщика и сделал все сношения с полицею, а их было много, и надо было, например, добыть разрешение даже не градоначальника, а самого губернатора для вывоза гробиков из Питера в Павловск, так как оба мальчика умерли от заразительной болезни. В эти трудные минуты Аню выручили наш почтенный Антонов из Павловска и Стахий. Поэтому этого полезного человека мы хотели бы при нас сохранить и назначить его смотрителем той дачи в Ялте, которую собираемся купить. Я сам по приезде в Питер хочу с ним про это поговорить и надеюсь, что он на это согласится. Кроме того, есть у нас в доме другой золотой человек, это лакей Петр. Мы его приобрели вместе с домом от Мижуева, у которого он уже служил лакеем и который нам его очень хвалил. Он у нас служит теперь 10 лет, и выходит редкостью в своем роде. Ты знаешь, как теперь вообще трудно найти хорошую прислугу. Этот Петр достаточно грамотный, ловкий, усердный, не знает устали, вполне трезвый и чрезвычайно богомольный. Мои собственные привычки он знает совершенно, и я был лично всегда вполне доволен его службою при мне. Теперь он остается без места, и потому я хотел бы его пристроить при себе. Лучшего камердинера я для себя не найду, потому что и я к нему привык, и он ко мне тоже».

Однако никакие хлопоты не могли отвлечь от того несчастия, которое произошло совсем недавно. Константин Николаевич с горечью писал: «Сегодня ровно месяц кончины бедного нашего Мали. Несчастная мать была от сего натурально очень грустна и много плакала. Я ей, разумеется, не мешал в этом, в полной надежде, что слезы ее успокоят и облегчат. Но вышло не так, ей становилось все хуже да хуже, и все это обратилось, наконец, в страшный припадок не истерический, а чисто нервный, с приливом к голове и с удушением. Всю ее страшно трясло, пульс стал такой малый и слабый, что еле-еле можно было его досчупаться, и, наконец, это обратилось в потрясающий озноб. Пришлось ее положить на кушетку, закутать теплыми одеялами и класть холодные компрессы на голову. Больше часа прошло, прежде чем она стала постепенно успокаиваться, и больно на нее смотреть и не быть в состоянии ее облегчить, ей помочь! Ужасно я боюсь, чтоб это не повлияло на общее состояние ее здоровья и на всю ее конституцию! Одно время может этому помочь, а теперь рана еще слишком свежа. Головнин[xiv] мне писал от 29-го мая, что он посетил наши три дорогие могилки, и, найдя цветы на них засохшими, распорядился, чтоб они были к Троице украшены цветами.

Вчера Ек. Ал. Каншина мне телеграфировала, что она тоже посетила могилки и нашла их запущенными и без цветов, и тоже распорядилась, чтоб их украсили! Это просто обидно. Чего же смотрит Рамзай[xv]. и Катцер[xvi].!? Оба они не могут не знать, как нам дорого это святое для нас местечко, но не заботятся о нем, так что этим занимаются совершенно чужие, но любящие нас лица. Скажи, пожалуйста, Рамзаю, чтоб он приказал Катцеру прилично обсадить могилки цветами и иметь за ними постоянный уход и присмотр. Если им для этого нужны деньги, а неимение их останавливало, то я готов платить необходимую сумму из моего кармана. Прикажи приготовить и для Левы, и для Мали такие же точно монументики, какой над Сережкой[xvii], но не делать пока надписей. По приезду я сам укажу, какие надписи должны быть сделаны».

Через некоторое время стали поступать предложения по поводу продажи дома. Но как всегда, многие желали, воспользоваться тем, что хозяйка дома была совсем далека от того, чтобы продать его на очень выгодных условиях. Вокруг дома стали крутиться всякого рода покупатели с очень невыгодными предложениями, «разные неизвестные личности осматривали дом». Константин Николаевич сетовал: «Непосредственный сосед наш Борман[xviii]., хозяин известной конфетной фабрики, боится, чтоб кто-нибудь не купил бы наш дом, не надстроил бы лишние этажи и там не отнял бы свет от его собственного дома. Потому он желал бы купить наш дом, но находит что 80 тысяч рублей слишком для него дорого, в особенности потому, что он в мебели не нуждается и приобретать ее не намерен. Предлагает он 45 тысяч рублей и купчую не на свой, а на наш счет!!! Это просто звучит насмешкой! Как за дом, купленный одноэтажным за 64 тысячи рублей и на который выстроился второй этаж за 10 тысяч рублей, предлагать теперь за 45! Да это ни на что не похоже. Мы ответили Антонову[xix], чтоб он обратил Бормана к Рериху[xx], которому поручено дело продажи дома, и что о подобных условиях о продаже и речи быть не может. Рериху же можно сказать, что дешевле 70 тысяч мы не согласны уступать дома и в противном случае готовы ждать сколько времени угодно. Очень я бы был бы рад, если бы кто-либо другой купил дом и надстроил лишний этаж, действительно этим затемнил бы Бормана. Это было бы ему очень здорово!» Хозяева особняка поняли, что торопиться с продажей дома не стоило. Для выгодной сделки должно было пройти время.

Анна Васильевна понемногу приходила в себя, вместе с великим князем посетила Павловск и могилы горячо любимых и безвременно ушедших сыновей. По просьбе родителей академик архитектуры Д. И. Гримм доработал первоначальный план небольшой одноглавой деревянной церкви архитектора И.Я. Потолова, которую расположили на городском кладбище Павловска. Храм скорби был заложен во имя святых и праведных Иоакима и Анны - небесных покровителей Анны Васильевны.

Оставалось только найти покупателя на особняк, с которым более ничего не связывало, кроме грустных воспоминаний. «Я должен отдать справедливость, что Аня к этому делу относится гораздо разумнее и хладнокровнее меня самого и она считает мои же цены (70-80 тысяч рублей) преувеличенными», - говорил Константин Николаевич. Анна Васильевна посчитала вполне справедливым, «как не жалко было» согласиться отдать дом примерно за 50 тысяч рублей и навсегда расстаться с особняком на Английском проспекте, где произошли столь трагические для них события. Весной 1887 года роскошный особняк приобрела новая хозяйка Мария Уклеевских...



Опубликовано: Труды государственного музея истории Санкт-Петербурга. Выпуск 14. Музей-квартира А.А.Блока: Материалы конференций по краеведению "Коломенские чтения" (2002-2006). Спб.2007. сс.79-91.

Антонова Н. В. "Из истории дома 18 по Английскому проспекту"



[i] Кузнецова Татьяна Мартемьяновна (?), мать Анны Васильевны Кузнецовой.
[ii] Александр, Кузнецов Александр Васильевич (1847-?), родной брат Анны Васильевны, известный виолончелист, председатель филармонического общества.
[iii] Голенко Константин Петрович (1822-1884), капитан 1 ранга, георгиевский кавалер, защитник Севастополя, после отставки более 10 лет был управляющим г. Павловска и мызы Стрельна.
[iv] Сарычев Ф.В капитан 1 ранга, георгиевский кавалер, защитник Севастополя, после отставки более 10 лет был управляющим г. Павловска и мызы Стрельна.
[v] Жуковский Василий Андреевич (1783-1852), русский поэт, перевод «Одиссеи» Гомера посвятил своему ученику великому князю Константину Николаевичу
[vi] Имеется в виду Кузнецова Татьяна Мартемьяновна (?), мать Анны Васильевны Кузнецовой.
[vii] Имеется в виду Кузнецов Александр Васильевич (1847-?), родной брат Анны Васильевны, известный виолончелист, председатель филармонического общества.
[viii] Жукова Вера, жена Кузнецова Александра Васильевича, балерина Императорского Мариинского театра.
[ix] Фрейлен Элиза и Мария Федоровна, гувернантки Марины и Анны - дочерей великого князя Константина Николаевича и Анны Васильевны
[x] Набоков Дмитрий Николаевич (1826-1904), действительный тайный советник (с 1876), министр юстиции (1878-1885), дед известного писателя В.В.Набокова
[xi] Сальвиатти Антонио
[xii] Дмитриев Владимир Николаевич (1839-1904), основоположник медицинской климатологии в России, известный ялтинский врач
[xiii] Кеппен Павел Егорович
[xiv] Головнин Александр Васильевич (1821-1886), член Государственного совета, статс-секретарь, биограф Константина Николаевича.
[xv] Рамзай, адъютант Константина Николаевича.
[xvi] Катцер Франц Карлович (?-1912), садовник, член Императорского общества садоводов, с 1858г. заведовал всем оранжерейным хозяйством Павловска, вел большую научную работу
[xvii] Имеется в виду Сергей (около1873), умер во младенчестве, первенец великого князя Константина Николаевича и Анны Васильевны.
[xviii] По соседству, в домах 14 -16 по Английскому пр., находились особняк и конфетная фабрика Г.Н. Бормана; его сын, Георгий Григорьевич (о нем идет речь), продолжил дело отца, в последствии при нем фабрика была расширена и стала называться по имени владельца - торгово-промышленная фирма «Жорж Борман».
[xix] Антонов Василий Ильич (?), надворный советник, депутат Правления Павловска
[xx] Рерих Константин Федорович (1837-1900), владелец нотариальной конторы в СПб, отец Н.К. Рериха.


Список используемой литературы и источников


1.   РГА ВМФ. Ф.224. Оп.1. Ед.хр. 312
2.   РГИА. Ф.537. Оп.1. Ед.хр. 1747Б
3.   ЦГИА Санкт-Петербурга. Ф.19. Оп.124. Ед.хр.1220.
4.   ЦГИА Санкт-Петербурга . Ф.515. Оп.1. Ед.хр.2937.
5.   Гавриил Константинович, великий князь. В Мраморном дворце. Мемуары. - М.: «Захаров», 2001. 384 с.
6.   Исаченко В. Г. Зодчие Санкт-Петербурга - начало века. - СПб.: «Лениздат», 2000. 1070с.
7.   Кшесинская М. Воспоминания. / Пер. с французского Л. Папилиной. - Смоленск: «Русич», 1998. 416 с.
8.   Михневич . Петербург весь на ладони. - СПб.: изд-во книгопродавца К.Н. Плотникова, 1874. 654 с.
9.   Семевский М. И. Павловск. Очерк истории и описание. 1777-1877. - СПб.: «Лига Плюс», 1977. 608 с.
10.   Частный архив праправнучки Константина Николаевича и Анны Васильевны. Письмо Константина Николаевича к Константину Петровичу Голенко от 22 декабря 1880 г.
11.   Частный архив праправнучки Константина Николаевича и Анны Васильевны. Письмо Константина Николаевича к дочери Мариночке Князевой. Письмо из Парижа от 16 апреля 1883 г.
12.   Януш Б. В. Неизвестный Павловск. 1850-1892 гг. Историко-краеведческий очерк. - СПб.: «Серебряный век», 2002. 140 с.
Страницы
123