Дом предварительного заключения (по Захарьевской ул.)

Дом предварительного заключения для содержания подследственных

1871-1875 гг. - инж.-арх. Маевский Карл Яковлевич        ([99]. C.203) 

     см. Дом предварительного заключения (по Шпалерной ул.)

* Юбилейный сборник сведений о деятельности бывших воспитанников Института гражданских инженеров (Строительного училища) 1842-1892. 

   Сост. гражд. инж. Г. В. Барановский СПб 1893 C. 207

Заседание 19-го декабря 1872 г.

Затем К. Я. Маевский приступил к сообщению о строящейся следственной тюрьме в Петербурге.

Сущность этого сообщения состояла в следующем:

Состояние тюрем в России крайне неудовлетворительно как относительно тюремной науки, так и относительно тюремных зданий. Это печальное состояние тюрем, а также новая судебная реформа, требующая тюрем, устроенных на более рациональных началах, вызвали энергическое участие правительства в том, чтобы как можно скорее переформировать всю нашу прежнюю тюремную систему. Одним из первых результатов этого гуманного решения правительства является строящаяся в настоящее время в Петербурге "следственная тюрьма", т. е. тюрьма для предварительного содержания арестантов на время производства следствия.

Прежде, нежели г. Маевский приступил к описанию строящейся тюрьмы, он сделал краткий очерк развития европейских тюрем и заметил, что в настоящее время лучшими и удобнейшими тюрьмами считаются те, в которых отдельные флигеля расположены по радиусам, расходящимся из центральной башни, в которой сосредоточен надзор.

Для строящейся тюрьмы была выработана программа; но так как дело это совершенно новое у нас, да притом оно находилось в руках чиновников, естественно незнакомых не только с различными системами тюрем, но даже и с техническими трудностями, которые нужно преодолеть, то программа оказалась очень неудовлетворительною. Хотя проект, составленный согласно этой программе, и был одобрен, и даже было приступлено уже к постройке тюрьмы, но поездка г. Маевского за границу, ознакомившая его с тюремным делом на практике в западной Европе, заставила впоследствии сделать некоторые изменения в одобренном проекте.

Место для следственной тюрьмы было выбрано чрезвычайно неудачно. Для избежания ежедневной перевозки следственных арестантов из Литовского Замка, где они теперь содержатся, в окружной суд, на Литейную, т. е. чрез весь город, было решено построить следственную тюрьму непременно около окружного суда. Для этой цели оказалось возможным приобрести только 2 смежных участка, в соседстве с окружным судом, выходящие на Захарьевскую и Шпалерную улицы. Неудобства приобретённого места заключаются в том, что оно слишком мало не только для тюрьмы по системе, выработанной наукою, но и для какого бы то ни было здания для заключения предполагаемых 700 человек арестантов. В самом деле, в лучших тюрьмах западной Европы приходится от 10 до 12 и даже 15 кв. саж. площади на человека; между тем в приобретённом участке всего 1500 кв. саж., что при комплекте арестантов в 700 человек, выходит несколько более 2 кв. саж. на каждого. Между тем программа требовала, чтобы дворы были свободны, и чтобы составитель проекта придумал такого рода систему двориков для гулянья, чтобы арестанты могли пользоваться прогулками, каждый в своем отдельном дворике. Оказалось, что удовлетворить этому условию нет возможности, и вопрос о прогулках арестантов остается до сих пор нерешённым.

Все здание следственной тюрьмы, согласно программе, делается несгораемое: всюду — своды или железные балки; полы, все без исключения — асфальтовые; все оконные переплеты — железные, а двери, вероятно, будут сделаны из двух тонких железных листов, между которыми положится войлок, пропитанный маслом, чтобы железо не ржавело с внутренней стороны.

Здание тюрьмы состоит из нескольких отдельных частей. В первой заключается административный двор, в котором помещаются квартиры лиц, служащих при тюрьме. Второй двор заключает специальные помещения для женщин; третий — специальные помещения для мужчин. Каждый из этих отделов, женский и мужской, подразделяется на 2 части: камеры одиночного и камеры общего заключения. Камеры общего заключения, в свою очередь, подразделяются на 2 части: на камеры для взрослых и на камеры для несовершеннолетних. Затем флигель, отделяющий мужскую часть от женской, предназначен для конторы, кухни, кладовых и т. п. Во втором этаже этого флигеля находится церковь.

Во всем здании тюрьмы существуют только одни въездные ворота, со Шпалерной улицы. Экипажи, доставляющие арестантов, въезжают чрез эти ворота на административный двор и подъезжают к следующим воротам, с которых собственно и начинается тюрьма. Здесь арестант, чтобы попасть в тюрьму, непременно должен пройти чрез комнату, где постоянно находится дежурный надзиратель. Помимо этой комнаты никто не может ни войти, ни выйти, так как иного хода нет. Потому надзиратель, находящийся на дежурстве, всегда может знать, кто в данное время находится в тюрьме, и сколько всех арестантов. По входе в эту комнату, арестанты распределяются по разным частям здания.

Мы не будем далее следить подробно за рассказом референта, потому что, при отсутствии чертежей, подобная прогулка по зданию тюрьмы была бы непонятна. Скажем только несколько слов о содержании арестантов в этой тюрьме, а также об устройстве церкви, кухни и бани.

Прежде всего должно заметить, что содержание в следственной тюрьме не есть наказание. В следственную тюрьму попадают люди только на время производства о них следствия. Многие из заключённых еще могут оказаться невинными, и быть выпущенными опять на свободу. Потому в следственной тюрьме нет, собственно тюремной жизни, подобной той, которая существует в карательных или исправительных тюрьмах, да и закон старается по возможности не лишать следственных арестантов удобств и привычек их прежней жизни на свободе. Потому каждый арестант в следственной тюрьме совершенно волен распоряжаться своим временем и занятиями по своему усмотрению: он волен оставаться в своей одежде, ходить или не ходить в церковь, в баню, спать или лежать, хотя бы в продолжение целого дня, или заниматься чем-нибудь, и т. д. Само собою разумеется, что правами этими пользуются совершенно одинаково арестанты, так и одиночного заключения.

Камеры  устроены на 18—20 человек. Разделение между арестантами программой не требуется, а каждый будет спать на отдельной койке; в каждой камере будут: умывальник, отдельный ватерклозет и писсуар. При этом должно заметить, что арестанты общего содержания днём будут находиться в одном помещении, а ночью в другом.

Одиночные камеры, общие для обоих полов, отделены одна от другой капитальными стенами, толщиною в 1 ½ кирпича, и имеют 3 арш. ширины и до 5 длины. Каждая камера снабжена кроватью, столом, табуреткою, шкафчиком, ватерклозетом, умывальной чашкой и звонком. При таком устройстве, арестант не имеет надобности требовать к себе надзирателя или кого-либо из служащих, за исключением экстренных случаев, напр. внезапной болезни. Каждая камера вентилируется, и снабжена газовым рожком.

Каждая камера одиночного заключения запирается младшим надзирателем; то же самое могут сделать, в виду важности арестанта, старший надзиратель и директор тюрьмы, каждый своим ключом.

Церковь представляет продолговатый четырёхугольник с отдельным расположением помещений для общих и для одиночных арестантов. Каждое одиночное помещение состоит из маленькой ложи, длиною 1 арш. 12 в. и шириною 1 арш. 2 в. Расположение лож схоже с театральным, с тою только разницею, что в театре ложи расположены под известными углами к кривой, а здесь — к прямой, и таким образом, что существующие в ложах окна, забранные сетками, направлены прямо к царским вратам. Сетка, скрывая лицо арестанта от присутствующих, тем не менее, даёт ему возможность видеть все происходящее в церкви. Конечно, сетка не избавит от возможности переговариваться; но в предупреждение этого, тюремное начальство должно располагать арестантов так, чтобы соседи не имели между собою ничего общего, т. е. не располагать в соседстве лиц, заключённых по одному и тому же, или однородному для них, делу.

Кухня расположена в центре, дабы удобно было снабжать пищею все части тюрьмы. Кушанья будут подыматься при посредстве подъёмных машин в различные этажи и затем разноситься обыкновенным способом. За границею употребляют особые тележки для развозки пищи по этажам; но они не совсем удобны, и потому не будут применены.

Бани подразделяются также на общие и одиночные; но до сих пор еще не решено, будет ли каждая одиночная баня иметь свою отдельную печь-каменку, или они будут снабжаться паром из особого паровика.

Сообщение тюрьмы с окружным судом предполагается устроить чрез подземный ход. Впрочем, на счёт этого способа сообщения не решено еще ничего положительного.

(«Зодчий», 1873, Вып. 3-4, С. 51-52; добавил: miraru1)