Доходный дом А. Г. Сахарниковой

казенный классицизм

Кажется, именно здесь застрелили Лёньку Пантелеева.

Зачем указывать тривиальные названия стилей - "казённый классицизм". Вы же не пишете "чухонский модерн" хотя такой тривиальный термин существовал. Для обозначения стиля такого рода зданий есть вполне научный термин - "безордерный классицизм".

А в чём отличие между безордерным и казённым?

По Пантелееву Зуев называет этот адрес. Не хотелось мне писать про "благородного" разбойника. Сейчас  здесь   вроде социальный дом для пожилых.

Я понимаю. что "казенный" -бюджетный вариант, по минимальным деньгам, без "излишеств".

Странно, что это социальный дом для пожилых. Я помню бюллeтени недвижимости за конец 2001, тогда здесь квартиры продавали, дом был на реконструкции.

А "существовавший дом" наверняка был казармой Семёновского полка. И лет ему, думаю, примерно двести. И имел он два этажа.

Читаю сейчас книгу И.А.Зимина "На Семенцах" - воспоминания, история целой семьи, которая жила в этом доме. Очень интересно написано, дом для меня словно ожил, заговорил. Я даже специально сходила на него посмотреть, так сказать, познакомиться.Кому будет интересно, книга в эл.варианте здесь: http://www.proza.ru/2011/09/12/1699

спасибо за полезную ссылку. :)   Жаль, что при "свидании с домом"  не удалось сделать фото двора, их тут не хватает. 

Очень интересно. что на лицевом фасаде есть ряд широких трехстворчатых окон. 

Достойно внесения в текст публикации.

Наш дом с дворовым флигелем был построен некоей Волковой в 1838 году и имел с уличного фасада три этажа, со стороны же двора у него был и четвёртый, мансардный этаж, который, скорее всего, был устроен тогда, когда во дворе к дому был пристроен ещё один флигель. В ЦГИА (Центральном государственном историческом архиве) Санкт-Петербурга сведений об этой пристройке нет. На первом этаже дворового флигеля, расположенного напротив арки, были две конюшни. Впоследствии они были перестроены под квартиру, но, когда это произошло, уже никто не помнит. Дом с точки зрения архитектуры интересен тем, что был одним из первых в Петербурге домов квартирного типа с лестничными клетками, объединяющими квартиры (номера), комнаты в которых располагались анфиладой. Поэтому старожилы дома по традиции говорили: не «в квартире номер такой-то», а «в таком-то номере». Такие, как их стали называть, доходные дома стали строить в районах, где селились в основном купцы, торговцы, мелкие чиновники и ремесленники.
 Внешний угол нашего дома не прямой, а несколько срезан, и на уровне второго этажа имел балкон, которого давно уже нет. В центре фасада дома со стороны Малодетскосельского проспекта расположен вход на парадную лестницу, широкую, просторную и светлую. Со стороны же фасада, выходящего на Можайскую улицу, находится арка, въезд под которую перекрывался глухими деревянными воротами с калиткой (после капитального ремонта дома эти ворота были заменены на металлические, решётчатые). В подворотне, с правой стороны, был вход в подвал, второй же вход туда находился прямо под окном нашей кухни, из которого можно было видеть глухую боковую стену дома № 36 по Можайской улице, а также шестиметровый зазор между фасадом этого дома и глухой боковой стеной дворового флигеля нашего дома. Пройдя под аркой в уютный двор, имеющий форму правильного четырёхугольника, можно было увидеть и входные двери на так называемые «чёрные» лестницы. Одна из них находилась сразу после выхода во двор из под арки налево. Вторая — в углу двора справа. На этой лестнице, на сравнительно просторной площадке четвёртого этажа, до того как дом пошёл на капитальный ремонт, ребята и девушки (15-17 лет) иногда устраивали танцы «под патефон». Третья чёрная лестница находилась в правом углу на противоположной от арки стороне двора, вход на которую также можно было видеть из окна кухни нашей квартиры. Эти дворовые лестницы были винтовыми, тёмными и тесными, с крутыми и высокими ступенями. В дореволюционном Петербурге этими лестницами пользовалась прислуга квартирных хозяев, которая носила здесь дрова, выносила помои и т. п. Во время Февральской и Октябрьской революций 1917 года, Гражданской войны, а также в период блокады все парадные лестницы в домах дореволюционной постройки были перекрыты, и войти в свою квартиру жильцы могли только через чёрную лестницу, а для этого надо было с улицы сперва пройти во двор. 
 В блокаду каждый дом в городе был объектом местной противовоздушной обороны (МПВО), а управдом являлся его начальником и нёс персональную ответственность за порядок в доме, за выполнение всеми жильцами дома приказов и распоряжений руководства города и командования фронта. Он также имел списки жильцов, подлежащих мобилизации на оборонительные или другие работы, например, по уборке улиц, дворов и т. п. Управдом же осуществлял контроль и за тем, чтобы в доме не появлялись, а тем более не проживали посторонние и лица без прописки. В его обязанности входила и организация группы самозащиты, в том числе и из неработающих жильцов дома, которые получали продуктовые карточки в своих домоуправлениях. Такие группы самозащиты в начале войны комплектовались на добровольных началах из домохозяек, пенсионеров, инвалидов и подростков, и были важным звеном в обороне города при артобстрелах и бомбардировках. Они вступали в бой с огнём и разрушениями, вели круглосуточное дежурство в будках у подворотни, на чердаке и на крыше дома, следили за светомаскировкой, готовили убежища и укрытия. Под аркой дома в тёмное время суток светила лампочка синего цвета. Такими же лампочками у себя дома во время блокады, когда подавалось электричество, пользовались все жители города.  такой лампочкой пользовались во время блокады для светомаскировки. 

http://www.proza.ru/2011/09/12/1699

Квартира, в которой жила наша семья, была расположена на первом этаже (но мама называла его «бельэтажем», так как дом имеет полуподвальный этаж). В квартире было три комнаты с кухней, и она имела два входа: один, через парадную лестницу, со стороны Малодетскосельского проспекта, второй - был через чёрную лестницу во дворе. Причём вход в квартиру с парадной лестницы вёл в прихожую, переходящую в коридор, с чёрной же лестницы вход вёл прямо в кухню. Эту трёхкомнатную квартиру с февраля 1919 года стала занимать моя бабушка по материнской линии. Однако после блокады, когда не стало ни первого мужа моей матери, ни брата отчима моей матери, ни её первого сына, ни самой бабушки, мою мать, оставшуюся с одним младшим сыном Валерием, в 1943 году, как тогда говорили, «уплотнили» и оставили только одну комнату из трёх, а в остальные — подселили новых жильцов. Комната, в которой с того времени стала жить мама, была комнатой бабушки и имела площадь 22,8 кв.м. В ней было два окна, которые выходили на Малодетскосельский проспект. Кроме дверей, ведущих в комнату из коридора, ближе к окнам, были ещё двустворчатые двери, которые когда-то вели в соседнюю комнату с правой стороны, бывшую комнату моей матери. Об этих дверях я узнал, когда случайно прорвал обои, которыми были заклеены эти двери: они были филёнчатыми и поэтому не везде прилегали плотно, к тому же из под обоев торчали медные ручки «фалевых» замков. В комнате было тесно, так как она была вся заставлена мебелью, несмотря на то, что, по словам матери, её много было сожжено в блокаду. Она как-то сказала, что когда её «уплотняли», ей пришлось в эту комнату собрать мебель со всей квартиры. Слева, при входе в неё, стоял столик с мраморной столешницей и козетка, а в левом углу стояла круглая, почти до потолка, печка (до первого капитального ремонта, проводившегося в 1955 году, в доме было печное отопление). Около неё на полу, напротив дверцы, лежал плотно прибитый к полу тонкий медный лист. 
 Далее по левой стене стоял ломберный стол, над ним висели настенные часы в деревянном резном корпусе с красивым резным навершием, затем очень красивая горка, украшенная сверху резной короной. Верхняя часть горки имела остеклённые боковые стенки и дверцу. Через эти стёкла было видны полки, заставленные красивой фарфоровой посудой и статуэтками. Затем, боком к стене, как бы перегораживая комнату, стоял буфет, за которым находилась кровать с металлическими никелированными спинками и складывающаяся ширма. С правой стороны, у дверей, висела чёрная фибровая тарелка репродуктора. Когда его включали, то он хрипел так, что разобрать что-либо было невозможно. Далее стояла оттоманка, за ней у стены, напротив буфета, боком стоял дубовый платяной шкаф, сверху украшенный резным фризом, а за ним стояла детская кроватка и ещё одна кровать с металлическими никелированными спинками. Между двух окон висело большое зеркало в красивой широкой раме, перед ним стоял туалетный столик с креслами. Середину комнаты занимал квадратный раздвижной дубовый обеденный стол на толстых гнутых ножках и четырьмя стульями с высокими спинками вокруг него, а также два или три венских стула в разных местах. Комнату освещала старая бронзовая люстра с пятью плафонами, один из которых был разбит. Надо сказать, что электропроводка была не скрытая, как сейчас, а наружная. Она представляла из себя два переплетённых между собой провода в белом тканевом покрытии поверх изоляции коричневого цвета, которые были натянуты на белые фарфоровые ролики. Эти ролики были закреплены на стенах и на потолке примерно через каждые полметра. Изоляция таких проводов была, очевидно, недолговечная, так как помню случаи, когда провода где-то замыкало. Под потолком вдоль стен шёл небольшой лепной карниз. 
Кухня в нашей квартире была площадью метров 14 и с окном во двор. С правой стороны от дверей при входе в неё с коридора, в нише, стояла дровяная плита, на которой до появления примусов, а затем и газификации дома во второй половине 1930-х годов готовили пищу. У правой стены стоял кухонный стол матери с полками над ним, рядом - чугунная газовая плита, над которой несколько в стороне на высоте около 2-х метров был закреплён круглый (диаметром 40-45 см и толщиной см 20-25) газовый счётчик. Рядом с ним была дверь с выходом на «чёрную» лестницу, на площадке которой были двери в квартиры №№ 23 и 24. На середине левой стены висела чугунная раковина, выкрашенная в голубой цвет, с медным краном, по её обеим сторонам стояли кухонные столы соседей. Вход в кухню из коридора находился напротив дверей нашей комнаты. Рядом с дверью на кухню, слева от неё, находился туалет, который вдавался в бывшую комнату для прислуги (потом там у бабушки была столовая), отчего эта комната имела неправильную форму.

http://www.proza.ru/2011/09/12/1699

Можно занести в протокол: 1955 - капремонт.

В 1954 году наш дом был признан «домом угрозы», и на лестницах появились подпорки, а осенью жильцов начали расселять в так называемый «маневренный фонд». Во время капитального ремонта, проведённого в 1955 году, к дому было подведено центральное («паровое») отопление. Во всех квартирах был теперь один вход. Так, в нашей квартире выход из кухни на чёрную лестницу заложили, дровяная плита, как и круглые печи в комнатах, была убрана. Нишу, которую занимала плита, на кухне тоже заложили, а её место занял туалет, вход в который был сделан прямо из коридора. он оказался слева от входа в комнату. На кухне газовая плита теперь стояла по левой стене, ближе к окну, и уже без газового счётчика, так как была установлена твёрдая ежемесячная оплата за пользование газом в размере 1 руб.50 коп. (после денежной реформы 1961г.-15 коп.) в месяц на человека.  только в 1959 году к Ленинграду был подведён первый газопровод из Ставрополя, и в дома стал поступать природный газ, который раньше был привозным и поступал в дома из газовых хранилищ. С краю, на правой стене, была не раковина, а белый эмалированный умывальник. Надо также сказать, что нашему дому «не повезло», так как потом капитальный ремонт домов в Ленинграде стал проводиться с обязательным подведением к ним горячей воды и оборудованием в квартирах ванных комнат. На нашей «парадной» лестнице появился и выход во двор, а также вход в полуподвал, в котором разместилось какое-то учреждение. Напротив нашей квартиры, кроме квартиры №1, которая была и до ремонта, появилась дверь и в квартиру № 25. Лестничные площадки парадной лестницы уменьшилась по длине, но в квартирах, начиная со второго этажа, увеличилось количество комнат, в том числе и за счёт одной из «чёрных» лестниц, которых осталось уже две и с прямыми лестничными маршами. Дом теперь и с уличного фасада стал четырёхэтажным, а вместо 27 квартир их стало 28. Примерно две трети из них были коммунальными, и они находились, в основном, на нашей лестнице.

Примерно в 1987 году на стенах «нашего» дома вновь появились трещины, а вскоре и подпорки. Одна из таких подпорок была установлена и в комнате моего брата. Кое-где на трещинах были установлены «маяки», а в 1990 году дом начали расселять. Всем жильцам предоставили другое постоянное жильё, так как после ремонта наш дом должен был отойти к какому-то предприятию. Но  в 1991-м , планы этого предприятия рухнули, и расселённый дом многие годы стоял пустой и разорённый. Только в начале 2000-х годов его начали ремонтировать, а 7 октября 2006 года в нём открыли для одиноких и престарелых инвалидов Дом специального назначения с одноимённой вывеской без указания на ней ведомственной и даже территориальной принадлежности. 

в 2010 году на «нашем» доме появилась новая вывеска: «Администрация Адмиралтейского района. Специальный жилой дом». 

http://www.proza.ru/2011/09/12/1699

По ЕИСТ - 1849, (1956)

На плане 1828 г. на углу Малого пр. и 4-й линии  - деревянный дом. На плане 1849 г. участок разделен на две части (владелец - Песцов, сведения не указаны). На угловой части, примыкающей к 4-й линии, - деревянный домик и вдоль 4-й линии - забор. На части, расположенной дальше по Малому, - каменный домик. По-видимому, он и есть "включен существовавший". 

Сведения из каталога ЦГИА СПб по этому дому таковы:

Чертежи дома наследников Волковых ... с указанием предшествующих владельцев (жена купца А. Г. Сахарникова, Ф. М. Устинов). ... Архитекторы Ф. Ф. Рудольф, К. Р. Функ, Е. И. Ферри де Пиньо. ... 1849-1902.

В 18 веке участки здесь были нарезаны очень маленькие, к 1820-м годам некоторые оказались сдвоенными.

В моем варианте плана Шуберта цифры в этом месте плохо читаются, но там должны быть указаны номера  782 и 783 - это следует из "Указателя жилищ и зданий" С. Аллера 1822 и "Нумерации домов в С.-Петербурге" 1836. Оба участка в 1822 году принадлежали мещанину Екимову. Один из участков - 782 (по версии 1822 года) в адресной книге 1809 года имеет адрес "в 4 Гренадерской линии № 688", принадлежал он уже тогда мещанину Екимову. Если действительно дом построила Волкова, то владела им не долго - в 1836 участок еще не принадлежал ей, а в "Адрес-календаре" К. Нистрема 1844 года владельцем дома 39 по 4-й линии в Московской части назван некто Вашколов. Но, как видно из каталожной записи, чертежи по дому имеются только с 1849 года, так что не ясно, откуда автору книги известно о владении этим домом Волковой в те времена.

Не вполне ясна и ситуация с домом на 1849 год. Вероятно, названная в каталоге Сахарникова тогда же продала участок Песцову, и надо только удивляться скорости, с которой сведения об этом попали в атлас Цылова 1849 же года. Песцову этому не повезло в издании 1854 года - там тоже нет никаких сведений о нем, лишь указание на домовладение (Путеводитель: 60000 адресов из С.-Петербурга).

Издание 1862 года называет владелицей дома 3/42 по Малому Царскосельскому пр. Устинова (Н. Цылов. Описание улиц С.-Петербурга и фамилии домовладельцев к 1863 году). "Всеобщая адресная книга С.-Петербурга" 1867-1868 дает сведения: Устинов Федор Михайлович, 2 гильдии купец. Можайская ул.. 42, кв. 4. Ленточный магазин в "Пассаже" № 31 и 48.

Табель 1867 называет владельцем дома Вонифатьева, табель 1875 - Волкову.

В Адресной книиге Яблонского сведения о доме следующие: владелица - Волкова Ольга Алексеевна, вдова мундкоха высочайшего двора; со стороны проспекта в доме располагались мелочная лавка М. О. Осипова и лавка Садридина Мамина, который торговал конским мясом.

ВПг на 1917 показывает, что домом владели тогда Анна и Мария Константиновны Волковы. Кроме этого,  сестрам принадлежал дом 26 по Серпуховской улице ( http://www.citywalls.ru/house8559.html ).

Спасибо, Liz. Теперь вижу, что погорячился: в 1828 на 783 участке тоже уже был каменный домик, но не углу, а в стороне. Примерно там же он показан и в 1849. Т.е. похоже, что "включенный" дом мог быть более ранним.

Фрагмент плана Шуберта (1828):

Ответ на "в 1828 на 783 участке тоже уже был каменный домик, но не углу, а в стороне" от anchurian

 Вы же именно об этом и писали: "На части, расположенной дальше по Малому, - каменный домик. По-видимому, он и есть "включен существовавший".

С 1849 годом интересно. На картах (несколько раз)  указан Песцов, но в адресной части его нет.

В адресной части имеются Волковы, Петр и Иван Семеновичи, ямщики. Ссылка ведет в никуда, но похоже в Московскую часть. Такое впечатление, что редактор атласа не справился. 

Ответ на "спасибо за полезную ссылку. :)   Жаль, что пр" от sperling

Пожалуйста! Книга и правда несет много интересной и полезной информации, в частности об этом доме. Упоминается и о некоторых других домах из Семенцов, это тоже нужно в тексте выискивать и по возможности к публикациям здесь добавлять.
Фото двора не сделать - двор закрыт. Я бы сделала, конечно.

Ответ на "Сведения из каталога ЦГИА СПб по этому дому таковы" от Liz

 Об этом доме в книге И.А. Зимина "На Семенцах" (http://www.proza.ru/2011/09/12/1699) сказано: " Наш дом  с дворовым флигелем был построен некоей  Волковой в 1838 году и имел с уличного фасада три этажа,  со стороны же двора у него был и четвёртый, мансардный этаж, который, скорее всего, был устроен тогда, когда во дворе к дому был пристроен ещё один флигель.

См. выше, коммент. Sperling.

  - В связи с этим хотелось бы у Вас узнать, откуда у Вас сведения о том, что этот дом строили по проекту перечисленных Вами архитекторов?

Кроме того, в других главах этой книги есть и указание на то, что в начале XX века в этом доме продолжали жить наследники Волковой и жили там до середины двадцатых годов. Следовательно, можно сделать однозначный вывод о том, что построившая дом Волкова владела им до конца своей жизни, как затем и её наследники  владели этим домом до национализации после Октябрьской революции.
Заранее благодарю Вас за ответ.

Ответ на "С 1849 годом интересно. На картах (несколько раз) " от anchurian

 Совершенно верно. Строила и владела этим домом Волкова, а после её смерти этим домом владели её наследники. Однако относительно года постройки есть сомнения: в книге И.А. Зимина "На Семенцах" есть указание на то, что этот дом был построен в 1838 году.

Ответ на "Совершенно верно. Строила и владела этим домом Вол" от Семенцовский

 Вы явно не читали все комментарии перед Вашим входом на сайт :)  

Вы правы. Прошу прощения.

ЕИСТ выдает капитальный ремонт 1956 г., но судя по фото это было гораздо позже.

"В 1920-х годах, с введением НЭПа, Семенцы становятся одним из центров городской преступности. В феврале 1923 года в Семенцах, в доме № 38 по Можайской улице, попал в засаду и был убит самый известный петроградский бандит-налётчик Лёнька Пантелеев." -Википедия, статья "Семенцы" https://ru.wikipedia.org/wiki/Семенцы
Об этом же, народное творчество: " "Меня мать в Семенцах родила, она клёвой воровкой была...", - сказал поэт."

Ну-да, ну-да. Чекист Лёнька Пантелеев гордость округи.

Советских, естественно, времен. 

А мог бы, наверное, генералом стать. 

Сейчас нашлись и хранятся на юрфаке обе его головы. 

Доходный дом А. Г. Сахарниковой

1849 - арх. Функ Карл Робертович - включен существовавший дом ([99]. С. 312)

 (см.публ.)

Фамилия  Волковых  появляется в деле о залоге дома, начальная дата которого относится к лету 1873 г. В Табели домов 1875 г. (С. 70) владелицей дома № 42 указана Волкова. После изменения нумерации в 1889 г. дом получил новый номер - № 38, принадлежал он  Волковой (Табель домов г. Санкт-Петербурга с показанием новой и старой полицейской нумерации домов. 1889 г. С.117).Волкова Ольга Алексеевна, вдова мундкоха [придворного повара] Высочайшего Двора, показана владелицей дома № 38 по Можайской ул. в 1896 г. (Адресная книга под ред. Яблонского. 1896 г. Стб. 487). Дом унаследовали дети О.А. Волковой: Николай, Константин, Алексей, Анна Константиновичи и Вишнякова Прасковья Константиновна (урожд. Волкова). Они показаны владельцами дома в 1899 г. (ВПб на 1899 г. Отд. IV. Стб. 239). Наследники Волковы владели домом в марте 1918 г. (ЦГИА СПб. Ф.515. Оп.1. Д. 3264)