1939 г. Часть фасада углоого дома №110 по наб. р.Фонтанки и Московскому пр. ЦГАКФФД СПб Шифр: Вр 44317 (добавил люблюпитер)
1939 г. Вид на вход в аптеку №1 им. С.Перовской в доме №16 на углу Международного пр. и наб. Фонтанки, дом №110. ЦГАКФФД СПб Гр 77762 (добавил люблюпитер)
Фото 1942 г.
1977 - 1980. Доходный дом К. Я. Маевского. (pastvu.com #135088 (добавил )
* Участок Алабердиева обозначен "1". Просторный пустырь, который Анна Иоанновна пожаловала Волынскому обозначен "2".
История застройки участка. Вскоре после основания С.-Петербурга, именным указом Петра I велено «лежащие порожние места по обоим берегам реки Фонтанной отдавать генералитету и прочим чинам под строение загородных дворов". Перспективное место возле Сарскосельской дороги у моста через Фонтанку досталось обер-шталмейстеру Семёну Алабердиеву. За какие заслуги Семён получил участок (см. ),требует выяснения. А был он из дворянского рода крещёных поволжских татар (goroskopy.info c-1615 alaberdiev.html). Соседним к востоку от участка Алабердиева был загородный двор тайного советника генерал-интенданта Нарышкина, который отошёл потом Обуховской больнице (См. ).
У Алабердиева его участок, не ранее февраля 1738 г. и не позднее мая 1739 г., приобрёл кабинет-министр и обер-егермейстер императрицы Анны Иоанновны Артемий Петрович Волынский. По его просьбе к имению был присоединён большой пустырь, ограниченный двумя дорогами и двором Нарышкина (совр. Московским и Загородным проспектами и территорией ).
После казни Волынского (27.06.1740 г.) его имение отошло в казну. Анна Иоанновна была заядлая охотница, заботилась о своих зверинцах и охотничьих угодьях. 19 июля 1740 г. она повелела "описной загородный двор Артемия Волынского, что на речке Фонтанке определить для содержания псовой охоты». История этого Егерского двора описана в журнале "Охотничье собаководство" №12 за 2007 г. (): "Двор этот <...> состоял из 15 жилых барских покоев и 10 людских. Все эти покои были переделаны сообразно их новому назначению, и к ним пристроено было 12 новых покоев и две большие «светлицы в 10 сруб». Для собак устроили особые, огороженные досками, дворы; здесь же построили кузницу для изготовления ружей ко двору ее величества. В сентябре 1740 г. вся псовая охота, в составе 195 собак и 63 служителей, была уже на дворе Волынского, хотя перестройки не были окончены; сооружение новых помещений и приспособление старых затянулось до мая 1741 г.".
В 1763 г. уже императрица Екатерина II велела перенести на Егерский двор некоторые крепкие строения упразднённого слонового двора. В 1769 г. на ремонт построек были выделены 3000 руб. Но к 1780-м гг. всё пришло в крайнюю ветхость. Хотя началось строительство нового единого охотничьего хозяйства за городским валом по Царскосельской дороге, оно затянулось и закончилось уже при Александре I. А бывший казённый Егерский двор до начала 1800-х гг. пустовал и представлял собой заброшенный участок леса. (На Плане Савинкова 1804 г. "Охотничей двор" указан под № 98). И только к началу 1820-х гг. территория начала активно осваиваться ().
План Шуберта 1828 г. на этом земельном участке показывает деревянные строения. В архиве сохранились планы участка за 1828-1917 гг. (ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. 5335).
По состоянию на 1828 г. владельцем подворья №810, бывшего на углу наб. Фонтанки д.97 и Царскосельского пр. - д.1-3 (такая была нумерация), числился чиновник 10-го класса Николай Тимофеевич Макаров. В Адресной книге за 1836 г. показано, что он владел, кроме этого, ещё двумя участками. За 1837 г. он указан квартальным надзирателем, проживающим именно по этому адресу: Царскосельский пр., д.1-3, ч. 3, кв. 175. Откуда такой большой номер квартиры - это вопрос. В 1828 г. Макаров планировал возвести каменный 3-этажный (с подвалом) угловой дом в классическом стиле и к нему внутри двора пристроить целый ряд флигелей вспомогательного назначения. План Макарова до нас дошёл в позднейшей копии, и не известно, удалось ли владельцу что-то реализовать. Но фамилия подписавшего план в подлиннике архитектора известна - Филиппов. В "шапке" Плана указано, что представлен участок 1-й из бывшего Охотничьего двора. Он уже разделён условными границами на 3 части: одна из них, видимо, была ранее передана больнице и ею освоена; другая часть относится к нынешнему дому по наб. Фонтанки - 108. На Плане Шуберта стоит обратить внимание на ограду вдоль Фонтанки, которая начиналась от перекрёстка, закрывала дворы (нынешние) по Фонтанке 110 и 108 и значительную часть больничного двора. Можно предположить, что эта ограда была построена до того, как началась раздача казённых территорий Охотничьего двора. Но крупных строений при Макарове не было возведено.
Не позднее 1840 г. владельцем смежных дворов (совр. Фонтанка 108-110) стал генерал-майор в отставке Иван Степанович Резимон (1768 - 1844). Это был весьма уважаемый пожилой человек. В прошлом он долгие годы преподавал в Институте инженеров путей сообщения, профессор, помощник директора института по учебной части (1826-1836). С какой целью он купил этот участок, не ясно. По Адресной книге 1844 г. местом проживания Резимона указана Литейная часть. В документах номер принадлежащего Резимону имения указан № 813. Предположительно, территория бывшего Охотничьего двора пережила кадастровую оценку, и каждая из его частей получила новый кадастровый номер. На Плане участка № 813 за 1840 г. отображено одно каменное строение, остальные деревянные, многие ветхие.
После смерти Резимона (1844) участок приобрела жена полковника Горяинова (Евгения Ивановна?). Выяснить, как её звали, не удалось ни по документам ЦГИА СПб, ни по адресным книгам. Равно, не ясно, как звали и её мужа полковника (см. основной текст на страничке, взятый из: А.Ф. Векслер, Т.Я. Крашенинникова. Московский проспект. Очерки истории). Среди владельцев дровяных дворов супруги Горяиновы не числятся. Однако по этому адресу рекламировался дровяной двор, но содержал его некий Попов, очевидно, пользуясь территорией на правах аренды. (Цылов Н.И. Городской указатель на 1849 г.). Планы имения Горяиновой 1845 г. и 1851 г. не содержат существенных изменений. По справочнику 1862 г. (Описание улиц С.-Петербурга и фамилии домовладельцев к 1863 году / сост. Н. Цылов. СПб, 1862.) Горяинова числится владелицей адресов д. 2 и 4 по Царскосельскому пр. Однако же по Фонтанке последним владельцем участка до Обуховского моста является Обуховская больница, с адресом по Фонтанке д. 100.
Таким образом до 1862 г. произошла перенумерация владений по Фонтанке и по Царскосельскому. Летом 1864 г., будучи уже вдовой, Горяинова запросила разрешение на постройку забора в южной части своего двора. На Плане 1864 г., ей принадлежала только часть прежнего двора, вдоль южной границы которого располагались деревянные конюшни (Царскосельский, д. 4). По адресной книге С.-Петербурга за 1867-1868 гг. владельцем домов 2 и 4 по Большому Царскосельскому пр. является некий Горяинов, очевидно, наследник. Ничего существенного с 1715 г. до конца 1870-х гг. так и не было построено на этом участке.
Когда К. Я. Маевский решил купить своё место под застройку, общий участок на углу Фонтанки д. 97 (так в документах) и Большого Царскосельского проспекта д. 2-4 (совр. Фонтанка 108-110) уже был перепланирован (См. ). Маевский запросил разрешение на постройку двух дворовых 4-этажных жилых флигелей с "аскетичной" архитектурой, что ему и было дозволено. При этом все прежние здания Горяиновой отправлялись под снос. Судя по сохранившимся планировкам, средний корпус был студенческим общежитием коридорного типа, а южный "преподавательский" корпус (справа) содержал 8 квартир (по 2 на каждом этаже). Но этот план не был реализован.Для дальнейшей работы частично использовали только проект общежития.
К 1880 г. созрел план строительства лицевого корпуса в кирпичном стиле, с изменениями дошедшего до нашего времени (См. ). В связи с этим, для воплощения нового замысла, под технические службы (выгребные и помойные ямы) потребовалось прирезать кусочек соседнего двора. План 1880 г. был взят за основу при строительстве комплекса. Главное здание возводилось в 4 жилых этажа с подвалом. Дворовые флигели имели по плану 5 этажей и были соединены переходами. Следует отметить, что в ходе строительства или сразу же после него в проект были внесены некоторые изменения. Так, например, уже в 1882 г. владелец дома испросил разрешения заделать сквозной проезд (арку) с Забалканского пр., и установить там дверь. В части дворовых флигелей проект был значительно изменён. Боковой корпус с ледником в подвале, примыкавший к южному брандмауэру, был построен в 1 этаж. Вход в общежитие стал размещаться с северной стороны, а не с торца. Но главное, что отличает проект 1880 г. от его реального воплощения - это внешний вид лицевого корпуса. В другом архивном деле (ЦГИА СПб ф.515 оп.4 д.3377) представлен План двора Г. И. Свенцицкого с поэтажными планировками зданий и с рисунками фасадов лицевого флигеля. Архив его датирует 11.07.1901–18.07.1912, но это лишь даты сверок плана с натурой. Когда же были выполнены сами чертежи, указаний нет, и отсутствуют текстовые описания. Можно предположить, что столь радикальные изменения, как балконы, были сделаны всё-таки на стадии строительства дома. Кроме того, на лицевом корпусе со двора появилась мансарда. В руках Свенцицкого имелся план дома, украшенного балконами: 2 по фасаду с Фонтанки, 4 по фасаду с Забалканского и 3 балкона на углу. Все балконы находились на 3-м и 4-м этажах, кроме одного. Единственный балкон был установлен на углу дома на 2-м этаже. Он опирался на очень своеобразную "кариатиду" - распростёршую крылья гигантскую сову, "сидевшую" на колонне. Сова, впрочем, не являлась силовым элементом, а придавала фасаду своеобразный шарм. Лёгкости и даже игривости зданию придали и дополнительные украшения аттиков. К сожалению, эта сова была снята со своего "пьедестала" не позднее 1939 г.
В 1840-1850‑х гг. участок площадью 1290 кв. саженей по Царскосельскому пр. и наб. р. Фонтанки занимал дровяной двор полковницы Евгении Ивановны Горяниновой. По решению Городской управы от 3 декабря 1875 г., участок разделен на два: № 1 - угловой площадью 776 кв. саженей, по проспекту и набережной, и № 2 - площадью 513 кв. саженей, по наб. Фонтанки. С этого времени история этих участков связана с Институтом гражданских инженеров: ими владели преподаватели института, а в угловом доме на первом участке было устроено общежитие студентов института.
В 1879 г. владельцем 1-го участка числился действительный статский советник Карл Яковлевич Маевский, по купчей крепости от 30 мая 1880 года владельцами 2-го участка, ныне имеющего , стали действительные статские советники Антон Юлианович Новицкий и Александр Вильгельмович (Васильевич) Мусселиус. В 1880 г. К. Я. Маевский приступил к постройке на своем участке доходного дома, четырехэтажного с улицы и пятиэтажного со двора. Дом строился в «кирпичном стиле» и производил еще в период строительства яркое впечатление на современников. «Весь лицевой фасад отделан разными кирпичами и изразцами, - отмечал арх. А. И. Климов. - Во дворе выстроены каменный пятиэтажный поперечный флигель, каменный одноэтажный ледник, обложенный цементом, сверху кладовые».
В 1892 г. по дарственной записи от 17 ноября во владение участком вступил тайный советник Генрих Ипполитович Свенцицкий и оставался здесь домовладельцем до 1907 г.
В 1895–1909 гг. Михаил Иванович Воронин содержал здесь типолитографию, Яков Петрович Розмыслов – магазин музыкальных инструментов. В 1909–1917 гг. Воронин продолжал владеть типолитографией. В 1912 г. в доме размещались городская аптека и Русское общество «Пчеловодство». В 1920‑х гг. в доме находилась городская аптека им. Софьи Перовской.
Дом сильно пострадал в годы блокады Ленинграда, но после восстановления приобрел исторический вид.
(А.Ф. Векслер, Т.Я. Крашенинникова. Московский проспект. Очерки истории, Mary)
В этом доие жили:
1898 - 1900 гражданский инженер А. А. Венсан (ВПб на 1898. O. III. C. 95, на 1900.. С. 102)
1895 - 1896 военный инженер-капитан Э. Ю. Лундберг (ВПб на 1896. O. III. C/ 189)
1898 - 1910 архитектор А. К. Горбунов (ВПб на 1899. O. III. C. 144, на 1900. С. 154, на 1901. С. 149, на 1902. С. 165, на 1903. С. 173,
на 1904. С. 169, на 1905. С. 168, на 1906. С. 174, на 1907. С. 183, на 1908. С. 195, на 1909. С. 202, на 1910. С. 219)
1898 - 1899 гражданский инженер Н. Н. Товстолес(ВПб на 1899. O. III. C. 526) (добавил )
Справа лицевой корпус по наб., слева - дворовый корпус.
1923: 1-я городская аптека Московско-Нарвского р. - Международный (б Забалканский), 16 (Весь Петроград - 1923. С. 100)
В справочнике опечатка, дом 1
1924: Обуховская аптека Московско-Нарвского р. - Международный (б Забалканский), 16 (Весь Ленинград - 1924. С. 114)
1925,1926, 1927: Аптека Губздравотдела им. С. Перовской - Международный пр., 16
(Весь Ленинград - 1925. С. 114), (Весь Ленинград - 1926. С. 114), (Весь Ленинград - 1927. С. 118)
1928, 1929: Аптека Облздравотдела им. С. Перовской - Международный пр., 16
(Весь Ленинград и область - 1928. С. 140), (Весь Ленинград и область - 1929. С. 119)
1930, 1931: Аптека Медснабторгпрома им. С. Перовской - Международный пр., 16
(Весь Ленинград и область - 1930. С. 130), (Весь Ленинград - 1931. С. 139)
1932: Аптека Ленинградского Медснабтреста им. С. Перовской - Международный пр., 16 (Весь Ленинград - 1932. С. 124)
1933, 1934, 1935: Аптека № 1 Ленинградского Медснабтреста им. С. Перовской - Международный пр., 16
(Весь Ленинград - 1933. С. 405), (Весь Ленинград - 1934. С. 373), (Весь Ленинград - 1935. С. 442)
1937, 1939, 1940: Аптека № 1 им. С. Перовской - Международный пр., 16
(1937- Ленинград список абонентов, С. 203), (Ленинград - 1939. С. 334), (Ленинград - 1940. С. 425)
В [] в перечне аптек аптека № 1 отсутствует
1965: Центральная сберкасса № 2006 Фрунзенского района - Фонтанка, 110/16 ([]. С. 161.)
В 1976 г. аптека № 1 дежурная в Пушкине, ул. Революции, 51 (добавил )
В 2001 г. дом включён КГИОПом в "Перечень вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность" (229).
Здание включено в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации в качестве объекта культурного наследия регионального значения на основании распоряжения комитета по государственному контролю использованию и охране памятников истории и культуры №10-22 от 21.07.2009 г.
Лестница парадная по Московскому пр.
Фото - vladimir-2013, 10.2014.
Лестница № 4 (вход со двора, крыло по Фонтанке)
Фото - Виктор М, 23.3.2011.
36 комментариев 10687 просмотров
Добавил: Blackadder, 6 Ноября 2008, 14:48 Редактировано: 19 Января 2023, 18:45
<a href='https://www.citywalls.ru/house2373.html' target='_blank'>Доходный дом К. Я. Маевского - Общежитие Института гражданских инженеров на Citywalls.ru</a>
Старую открытку следовало бы переместить сюда http://www.citywalls.ru/house1688.html , т.к. на месте Обуховской площади теперь находится здание бывшего ЛИИЖТа.
Лев Успенский в книге "Записки старого петербуржца" утверждает, что на колонне под балконом первого этажа на углу стояла черная алебастровая сова:
"Перейдите – по пути от площади Мира к Технологическому – Обуховский мост. На самом углу огромного доходного дома на левой руке, под балконом-фонариком первого этажа, вы увидите странную колонну с квадратной каменной капителью-площадкой. Она ничего не поддерживает, ничего на себе не несет. А чувствуется, что она была тут для "чего-то", не так же зря... Вы можете спросить сотни вблизи живущих людей – никто вам ничего про эту колонну не расскажет. А я вот помню... Как-то в 1917 году, жарким летом, у меня было назначено важное свидание на этом углу. Нервничая, я ходил по тротуару взад и вперед, и все время мне в глаза бросались на том берегу, на всех крышах полукругом расположенных на предмостной площади зданий, назойливые вывески: "Майский бальзам! Майский бальзам! Майский бальзам! Лучшее средство от грудных болезней!" А прямо над моей головой, вот с этой самой колонны, с ее капители, большими зелеными глазами следила за моим метанием по панели, невесть кем и почему тут установленная, черная, распустившая крылья для взлета сова... Сова была не бронзовая, не чугунная, просто крашеная, алебастровая. И сидела она там и в двадцатые годы, и в тридцатые... А потом кто-то, всего вернее местный управдом, решил ее убрать. И убрал."
Л.В.Успенский. Записки старого петербуржца Лениздат, 1970
Спасибо, Лена, чудная деталь: чёрная сова, зелёные глаза. Маевский не просто так колонну поставил, "для "чего-то", не так же зря...". А "майский бальзам" и тут есть: http://www.citywalls.ru/photo187809.html
Я случайно по переписи населения в Питере 1913 года нашла что мой дед жил в этом доме.Баланин Александр Евграфович..моему отцу был всего один год.видимо и он там жил..интересно в какой квартире и как это все выглядело..теперь уже и не узнаем никогда.папа умер.о себе ничего почти не рассказывал.то что сидел с 1938 по 1952 узнала уже когда замуж вышла и он умер..вот почему же нельзя было раньше что то рассказать?!(((
Какими были консоли балконов на углу можно рассмотреть и сегодня. Часть оригинальных балконов и сегодня, даже после капремонта сохранилась.
На снимке 1978 года видно каким был балкон до реконструкции. Судя по всему на старом снимке это всё-таки крылья. К сожалению никакой инфы по этой скульптуре не найти. Остаётся предполагать и догадываться.
Нашла я вашу сову. Была такая, причём она как раз притворялась кронштейном балкона 2-го этажа. И даже картинка имеется, хотя и плохонькая. 😇
Но всё по порядку. 😎
Коллеги, вот нюх у меня на вкусные кусочки. И это вот место, где построен дом, имеет очень давнюю, богатую и пикантную историю!
В общем-то место было козырное, возле Сарскосельской дороги у моста через Фонтанку. Так что кто-то это местечко "пригрел" ещё при отце нации Петре Велииком. Не исключено, что и сам царь-батюшка там был и мёд-пиво пил. Я бы на его месте заглянула, интересно же, как подданные живут.... 😗
Но это я отвлеклась. Вот План Петербурга 1715 г., где ясно обозначен двор с постройками:
Вскоре после основания С.-Петербурга, именным Государя Императора Петра I указом, повелено было «лежащие порожние места по обоим берегам реки Фонтанной отдавать генералитету и прочим чинам под строение загородных дворов. При раздаче этих мест, обер-шталмейстеру Семену Алабердиеву достался участок земли, лежащий «между рекою Фонтанной (Фонтанкой), прилегая по Фонтанке к двору тайного советника Нарышкина, преспективой в село Сарское (ныне Обуховский проспект) и преспективой позади загородных дворов» (ныне Загородный проспект).
Впоследствии известный своею несчастною судьбою, кабинетный министр и обер-егермейстер Артемий Волынский, приобретя от Адабердиева покупкою принадлежавший ему участок земли, в 1739 году обратился к Императрице Анне Иоанновне «всенижайшею просьбой», в которой, ссылаясь на указ Петра I о раздаче земель по обеим сторонам Фонтанки под строение загородных дворов, писал: «а понеже мне нижайшему для жития моего здешнего невозможно обойтись, чтобы не иметь загородного двора и огорода, a мне никакого места под загородный двор не дано, того ради припадая к стопам Вашего Императорского Величества всенижайшее прошу, чтоб Всемилостивейшим Вашего Императорского Величества указом Повелено было порожнее место, лежащее позади купленного (у Адабердиева) загородного моего двора (и подле огорода Нарышкина) до преспективы, что против соборной церкви Невского монастыря, Всемилостивейшее пожаловать мне, нижайшему, к тому моему купленному двору».
На подлинном, прошении Волынского последовала резолюция Императрицы Анны Иоанновны 23 мая 1739 года: «Всемилостивейшее жалуем онаго Волынского и потомков, его помянутом в семь прошении местом).
Но с небольшим через год, вскоре после казни Волынского 27 июня 1740 года, последовал, 19 июля 1740 года Высочайший указ Императрицы: "описной загородный двор Артемия Волынского, что на речке Фонтанке определить для содержания псовой охоты».
Нельзя конечно с точностью ныне определить границы бывших смежных земельных участков, Нарышкина и Волынского, на которых впоследствии были построены Обуховская больница и технологический институт, (в 1828 г.), как нельзя с точностью определить и начало возникновения Обуховской больницы.
[Конец цитаты]
Почему же нельзя определить? Очень даже можно определить. Ну, не той с точностью, которую теперь дают с помощью спутниковой системы Глонасс. А для наших целей вполне сойдёт.
План Петербурга 1738 г.
План Петербурга 1738 г. (перевёрнут)
Вот примерно участок Семёна Алабердиева (обозначен "1"), а рядом большой участок генерал-интенданта Нарышкина, который в основном и отошёл потом Обуховской больнице. Но есть нюансы, о которых ниже.
Кем был этот конкретно Семён, я не знаю, но был он из дворянского рода крещёных поволжских татар (https://goroskopy.info/c-1615/alaberdiev.html). А участок получил (см. выше) прямо "из рук" Петра Первого, ну, хоть бы и только по распоряжению, но самого царя (не обделил батюшка). Так что на плане 1715 г. аккурат Алабердиевское имение и есть. Вона как!
Зато мы все очень хорошо знаем, кем был Артемий Петрович Волынский. И хоть владел он участком очень недолго, однако же на несколько десятилетий определил тем самым назначение земли. В феврале 1738 г., вернувшись из "длительной командировки", стал он кабинет-министром Анны Иоанновны. И участочек у Алабердиева он приобрёл не ранее этого времени. Но и не позднее его обращения к Анне Иоанновне, то есть между февралём 1738 г. и маем 1739 г., причём в последнюю дату хапнул ещё и просторный пустырь (обозначен "2") за алабердиевским двором. Но воспользоваться им себе в удовольствие, видимо, не успел, т. к. 12 апреля 1740 г. за свой длинный язык был заключён под домашний арест, а 27 июня 1740 г. уже и отправился в мир иной.
Оно и Анна Иоанновна долго не протянула и опочила в бозе 17 октября 1740 г. Однако же успела бедовая женщина правильно распорядиться, а она была ярая охотница, любила зверьё пострелять.
Полагаю, что ниже приведённому тексту можно условно доверять, т. к. он достаточно подробно и квалифицированно описывает зверинцы и охотничьи угодья первых наших императоров. Опубликован на сайте Общероссийской общественной организации "Федерация охотничьего собаководства" (http://rfos-oficial.narod.ru/), а первоисточником является их печатный журнал "Охотничье собаководство" №12 за 2007 г. К сожалению, автор материала не указывает источников информации, но она достаточно хорошо подобрана. Вот статья:
Придворная псовая охота, устроенная, как мы указали выше, в 1733 году, помещалась первоначально в так называвшемся старом псарном дворе. В 1740 году ее перевели, по высочайшему повелению, в загородный двор обер-егермейстера Волынского, взятый в казну после его казни и получивший затем название егерского двора. Двор этот стоял на реке Фонтанке у Обухова моста и состоял из 15 жилых барских покоев и 10 людских. Все эти покои были переделаны сообразно их новому назначению, и к ним пристроено было 12 новых покоев и две большие «светлицы в 10 сруб». Для собак устроили особые, огороженные досками, дворы; здесь же построили кузницу для изготовления ружей ко двору ее величества. № (косяк источника) сентября 1740 года вся псовая охота, в составе 195 собак и 63 служителей, была уже на дворе Волынского, хотя перестройки не были окончены; сооружение новых помещений и приспособление старых затянулось до мая 1741 года.
[Конец цитаты]
В общем, в сентябре 1740 г. на дворе Алабердиева-Волынского был устроен Егерский двор, куда переселили дворцовых собак и служителей при них. Состав строений описан выше. По-видимому барбосы там обитали, поколение за поколением, аж до царствования Екатерины II. По крайней мере Егерский двор существовал, и там жили люди и звери.
Продолжаю по источнику:
Слоновый двор при Елизавете Петровне, в 1744 году, был переведен с Фонтанки на «Невскую перспективу», к урочищу «Пеньки». К началу царствования Екатерины II слонов здесь оставалось немного, и в 1763 году, по заявлению обер-егермейстера, из числа 14 слонов, присланных из Персии в 1741 году, «пала последняя слониха». «Престарелые азиатские служители» - слоновщики были отставлены от службы, и опустевший слоновый двор решено было уничтожить: строения находившиеся на этом дворе, императрица Екатерина приказала в 1763 году перенести на егерский двор (бывший Волынского), что на Фонтанке, у Обухова моста.
Повелев представить планы и сметы работ по переноске этих строений, императрица вместе с тем заметила, что указанный егерский двор «для всего егерскаго корпуса весьма доволен быть может». Обер-егермейстер Нарышкин воспользовался этим случаем, чтобы возбудить вопрос о сосредоточении в одном месте всех зверовых и охотничьих дворов Петербурга и о постройке для них новых зданий. Он не замедлил представить императрице проект обширного каменного здания, с красивым фасадом, которое предполагал построить на берегу реки Фонтанки и по Царскосельской «прешпективной» улице. Рядом с этим домом предполагалось, в виде экономии, построить несколько деревянных зданий « на каменных жилых погребах».Вся это постройка по смете была исчислена в 95 000 рублей с лишком.
Не рассчитывая, проект каменного здания ввиду его дороговизны будет утвержден императрицей, Нарышкин одновременно представил другой проект постройки для императорской охоты более простых деревянных зданий вне черты города, за семинарией Невского монастыря, по берегу Невы, на пустом болотистом месте. <...> Ни один из рассмотренных проектов не был утвержден императрицей, и С.К. Нарышкину пришлось ограничиться ремонтом крайне обветшавших старых зданий обер-егермейстерского ведомства, на что в 1769 году ему ассигновали 3 000 рублей.
[Конец цитаты]
То есть "косметический" ремонт Алабердиевско-Волынских зверинцев был произведён где-то в 1769 г. К 1780-м годам они пришли в крайнюю ветхость. обер-егермейстер князь П.А. Голицын возбудил вопрос о строительстве нового единого охотничьего хозяйства за городским валом по Царскосельской дороге. Строительство шло медленно, начавшись при Екатерине, закончилось оно уже при Александре I.
Однако же многие планы Санкт-Петербурга второй половины XVIII века показывают, что искомый угол земли на пересечении Царскосельской дороги и наб. Фонтанки был "выкушен". Но по всей видимости этот укус не был таким фатальным, как изображено на планах, если он вообще был.
План Петербурга 1776 г.
Однако же нашлись люди толковые и порядочные и рубанули правду-матку прямо нам в глаза. Огромный квартал, можно сказать, микрорайон по состоянию на начало 1800-х гг. являлся пустырём. На Плане Савинкова 1804 г. он указан под № 98 как "Охотничей двор", а под № 97 "Градская больница".
И на плане 1808 г. - Охотничий двор. А вот на Плане Фремина 1814 г. - это Казённый лес, хотя к тому времени больница уже заняла всю площадь до Загородного проспекта. Савинков аж на Плане 1820 г. это место по-прежнему называет Охотничий Волынский двор! И вот, наконец, на Плане Фитцума 1821 г. мы видим, что народ начал активно осваивать территорию:
А что же нам поведал, наше ВСЁ - генерал-майор Ф.Ф. Шуберт?
План Шуберта 1828 г.
Что-то там тёпленькое чернеется, какой-то деревянный дом. Правда, имение на Плане Шуберта ещё не имеет номера. Но этот номер уже есть! Как известно и имя владельца этого "сарая".
Как это ни странно, но и в градостроительных документах 1828 г. этот земельный участок всё ещё назывался "бывший Охотничий двор", что и побудило меня сделать это изыскание и экскурс в прошлое, в "доисторическую" для этого дома по Фонтанке-110 эпоху.
Следующая серия нашей мыльной оперы "А la russe" следует. 😗
К счастью, сохранились планы участка, дискретно, с 1828 г. до 1917 г. (ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. 5335). По состоянию на 1828 г. владельцем подворья №810, бывшего на углу наб. Фонтанки д.97 и Царскосельского пр. - д.1-3 (такая была нумерация), числился чиновник 10-го класса Николай Макаров. Вероятно, место он приобрёл незадолго до того, но планы имел вполне амбициозные, а именно решил возвести каменный 3-этажный (с подвалом) угловой дом в классическом стиле и к нему внутри двора пристроить целый ряд флигелей вспомогательного назначения. Въезд во двор (арка) предполагался с Царскосельского пр.
План Макарова до нас дошёл в позднейшей копии и, увы, не известно, удалось ли владельцу что-то из этого реализовать. Но фамилия подписавшего план в подлиннике архитектора известна - Филиппов. В "шапке" Плана указано, что представлен участок 1-й из бывшего Охотничьего двора. Как видим, в 1828 г. он уже разделён условными границами на 3 части: одна из них, видимо, была ранее передана больнице и ею освоена; другая часть относится к нынешнему дому по наб. Фонтанки - 108; а Макаровский двор №810 имел сложную форму, хотя впоследствии от него немного отщипнули в пользу заднего двора Фонтанки-108.
Был ли у двора №810 какой-то частный владелец до Макарова, пока тоже не известно. Но на Плане СПб Шуберта какое-то деревянное строение на углу есть. На Макаровском плане также нарисован розовый квадрат - существовавшее здание. Как они выглядел, пока не известно. Но на следующих планах, дошедших до нас, их уже нет.
На том же Плане Шуберта стоит обратить внимание на ограду вдоль Фонтанки, которая начиналась от перекрёстка, закрывала дворы (нынешние) по Фонтанке 110 и 108 и значительную часть больничного двора. Можно предположить, что эта ограда была построена до того, как началась раздача казённых территорий Охотничьего двора. Потому покажу её отдельно. Хотя по плану Макарова, часть этой ограды пришлось бы снести под стену строящегося дома.
О самом Николае Тимофеевиче Макарове почти ничего не известно. По Адресной книге за 1836 г. он владел, кроме этого, ещё двумя участками. По Адресной книге за 1837 г. он указан квартальным надзирателем, проживающим именно по этому адресу: Царскосельский пр., д.1-3, ч. 3, кв. 175. Откуда столько квартир на участке - это вопрос, т. к. по плану 1840 г. там только сараи. Но в Адресной книге за 1844 г. господин Макаров Н.Т. уже отсутствует, списан вчистую.
Следующим владельцем участка была отнюдь не полковница Е.И. Горянинова. Но об этом в следующей серии. 😗
Не позднее 1840 г. владельцем смежных дворов (совр. Фонтанка 108-110) стал генерал-майор в отставке Иван Степанович Резимон (1768—1844). Это был весьма уважаемый пожилой человек. В прошлом он долгие годы преподавал в Институте инженеров путей сообщения, профессор, помощник директора института по учебной частии (1826-1836). С какой целью он купил участок, не ясно. По Адресной книге 1844 г. он проживал в Литейной части.
Вот план его владения на Фонтанке по состоянию на октябрь 1840 г.
Но в документах номер принадлежащего Резимону имения указан №813. Есть основания предполагать, что участок бывшего Охотничьего двора (образца 1828 г.) пережил кадастровую оценку, и каждая из его частей получила новый кадастровый номер. На Плане Резимона отображено одно каменное строение, остальные деревянные, из них чёрным заштрихованы ветхие. В 1842 г. Резимон собирался отремонтировать крышу на жилом деревянном доме. Ему разрешили, но рекомендовали замостить двор в противопожарных целях.
После смерти Резимона (1844) участок приобрела жена полковника Горяинова (Евгения Ивановна?). Как ни странно, но выяснить, как её звали, не удалось ни по документам ЦГИА СПб, ни по адресным книгам. К слову сказать, не ясно, как звали и её мужа полковника (см. основной текст на страничке, взятый из: А.Ф. Векслер, Т.Я. Крашенинникова. Московский проспект. Очерки истории). Мало того, и среди владельцев дровяных дворов Горяинов / Горяинова не числятся.
Однако же в справочнике (Цылов Н.И. Городской указатель на 1849 г.) действительно на этом участке имелся дровяной двор, но содержал его некий Попов, очевидно, пользуясь территорией на правах аренды. Владельцем имения указан ещё Резимон, умерший к тому времени, но это по известной задержке внесения изменений в информацию, т. к. владела участком точно Горяинова.
План имения Горяиновой 1845 г. не содержит существенных изменений в сравнении с планом 1840 г. Нет их и в Плане 1851 г., когда Горяинова запросила разрешения поновить крыши и обшить фасады деревянных построек. Её участок всё ещё имел адрес Фонтанка, 97 - Царскосельский, 1.
Попался любопытный документ без даты, регламентирующий строительство и ремонт в городе:
По справочнику 1862 г. (Описание улиц С.-Петербурга и фамилии домовладельцев к 1863 году / сост. Н. Цылов. СПб, 1862.) Горяинова числится владелицей адресов д. 2 и 4 по Царскосельскому пр. Однако же по Фонтанке последним владельцем участка до Обуховского моста является Обуховская больница, с адресом по Фонтанке д. 100. Таким образом до 1862 г. произошла перенумерация владений по Фонтанке и по Царскосельскому.
Летом 1864 г., будучи уже вдовой, Горяинова запросила разрешение на постройку забора в южной части своего двора. Как видим из Плана 1864 г., ей принадлежала только часть прежнего двора, вдоль южной границы которого располагались деревянные конюшни (Царскосельский, д. 4?).
По справочнику (Всеобщая адресная книга С.-Петербурга, 1867-1868 гг.) владельцем д. 2 и 4 по Большому Царскосельскому пр. является некий Горяинов, очевидно, наследник.
В общем, что-то у этого участка было не так, то ли карма, то ли грунт, унавоженный животными, а затем корой и опилками. Но более столетия не нашлось имущего человека, пожелавшего бы приобрести участок и построить на нём приличный каменный дом.
Когда К.Я. Маевский решил купить своё место под застройку, общий участок на углу Фонтанки д. 97 (так в документах) и Большого Царскосельского проспекта д. 2-4 (совр. Фонтанка 108-110) уже был перепланирован, как это показано ниже. Маевский запросил разрешение на постройку двух дворовых 4-этажных жилых флигелей с "аскетичной" архитектурой, что ему и было дозволено. При этом все прежние здания Горяиновой отправлялись под снос.
План 1879 г.
Судя по предложенной планировке, средний корпус был студенческим общежитием коридорного типа, а южный "преподавательский" корпус (справа) содержал 8 квартир (по 2 на каждом этаже).
Фасад общежития, обращённый к преподавательскому корпусу, по первоначальному плану 1879 г:
Но этот план не был реализован. Для дальнейшей работы частично использовали только проект общежития. К 1880 г. созрел план строительства лицевого корпуса в кирпичном стиле, с изменениями дошедшего до нашего времени. В связи с этим, для воплощения нового замысла, под технические службы (выгребные и помойные ямы) потребовалось прирезать кусочек соседнего двора.
План участка, апрель 1880 г.
План лицевого корпуса (совр. Фонтанка - 110А - Московский - 16)
План 1880 г. был взят за основу при строительстве комплекса. Главное здание возводилось в 4 жилых этажа с подвалом. Дворовые флигели имели по плану 5 этажей и были соединены переходами.
Планировки помещений по плану 1880 г. выглядели следующим образом:
Планировка подвала лицевого флигеля и 1-го этажа дворовых флигелей.
Планировка 1-го этажа лицевого флигеля и 2-го этажа дворовых флигелей.
Планировка 2, 3 и 4-го этажей лицевого флигеля и 3, 4 и 5-го этажей дворовых флигелей.
Дворовый фасад лицевого флигеля, крыло вдоль Забалканского пр., и разрез крыла вдоль Фонтанки в плоскости углового подъезда.
Разрез в плоскости, параллельной Забалканскому пр. Виден проезд на задний двор (к помойке).
Северный фасад общежития.
Вид и разрез дворовых флигелей и служебных построек в плоскости, параллельной наб. Фонтанки.
Следует отметить, что в ходе строительства или сразу же после него в проект были внесенены некоторые изменения. Так, например, уже в 1882 г. владелец дома испросил разрешения заделать сквозной проезд (арку) с Забалканского пр., и установить там дверь.
В части дворовых флигелей проект был значительно изменён. Боковой корпус с ледником в подвале, примыкавший к южному брандмауэру был построен в 1 этаж. Вход в общежитие стал размещаться с северной стороны, а не с торца.
Но главное, что отличает проект 1880 г. от его реального воплощения - это внешний вид лицевого корпуса. В другом архивном деле (ЦГИА СПб ф.515 оп.4 д.3377) представлен План двора Г.И. Свенцицкого с поэтажными планировками зданий и с рисунками фасадов лицевого флигеля. Архив его датирует 11.07.1901–18.07.1912, но это лишь даты сверок плана с натурой. Когда же были выполнены сами чертежи, указаний нет, и отсутствуют текстовые описания. Можно предположить, что столь радикальные изменения, как балконы, были сделаны всё-таки на стадии строительства дома. Кроме того, на лицевом корпусе со двора появилась мансарда.
Факт есть факт. В руках Свенцицкого имелся план дома, украшенного балконами: 2 по фасаду с Фонтанки, 4 по фасаду с Забалканского и 3 балкона на углу. Все балконы находились на 3-м и 4-м этажах, кроме одного. Единственный балкон был установлен на углу дома на 2-м этаже. Он опирался на очень своеобразную "кариатиду" - распростёршую крылья гигантскую сову, "сидевшую" на колонне. Сова, впрочем, не являлась силовым элементом, а придавала фасаду своеобразный шарм. Лёгкости и даже игривости зданию придали и дополнительные украшения аттиков.
Подвальный этаж
1-й этаж
2-й этаж. Планировки 3-го и 4-го этажей не отличались от 2-го, разве что тонкие внутренние перегородки квартир некоторые жители переставляли по своему вкусу.
План Рота 1776 года - это план во всех значениях этого слова, на нем отразились положения, выработанные Комиссией, возглавлявшейся Квасовым. Одним из пунктов этой комиссии были запланированные во множестве площади. Вследствие этих решений появились, в частности, предмостное площади на Фонтанке. Но не все планы комиссии были выполнены, яркий тому пример сохранившаяся только на плане Рота не просто предмостная площадь у Калинкина моста, но целая система лучевых улиц, которые должны были от полукруглой площади отходить. И здешний план не был исполнен тоже
Да, я понимаю, что это план. И как раз обратила внимание, пусть и мимоходом, что на планах площадь есть, а фактически её никогда не было. Но всё же меня несколько удивляет, почему же никто не хапнул этот угловой участок под застройку, ведь место очень выгодно расположено. Макаров хотел построить дом, но что-то пошло не так. И его последователи до Маевского и Мусселиуса только "сараи" поновляли. Ну, вот интересно понять, что с этим участком было не так? Или "судьба" вне логики? 😀
В доме проживал Оссовский Александр Вячеславович (1871 - 1957) - музыковед и музыкальный критик. В 1923-25 директор, в 1933-1936 худрук Ленинградской филармонии. В 1921-1952 профессор Ленинградской консерватории, с 1937 зам. директора по научной части.
Хотя не разыскана качественная фотография угловой части этого здания периода 1882-1920х годов, уже можно утверждать, что чертёж совы на странице https://www.citywalls.ru/photo583546.html, разысканный уважаемой Galina Vabishchevich (искренне кланяюсь ей за её большой поисковый труд!), не является той реальной скульптурой, которую вспомнил писатель Лев Успенский (https://www.citywalls.ru/house2373.html?s=cf79d9usphagssue9gnmpelbqk, комментарий lenagurnova 11 Апреля 2017). На архивном чертеже и нижний балкон, и форма колонны-постамента совы - не такие, что были действительно реализованы условным "прорабом". Фрагменты фотографии от Pirogov (, приведённые уважаемыми vezenin 13 Октября 2022 (совсем крупно) и V_Malyj 30 Октября 2022, показывают нам, хотя и сбоку, действительные крылья той совы, и их лепка точно не та, что на архивном чертеже. Эти поднятые крылья совсем меняют предначертанный характер "архивной" совы, они, я бы сказал, пугающе решительны, и вся фигура совы, по-видимому, вертикальна, а не горизонтальна, как в полёте. Принадлежат ли реализованные изменения утверждённых чертежей дома самому К.Я. Маевскому, или кому-то другому (безымянному "прорабу")? И другой момент. Замечательное определение "сова-кариатида", данное уважаемой Galina Vabishchevich, задаёт любителям неожиданных архитектурных находок вопрос: а где-нибудь ещё есть такие кариатиды, или это - изобретение К.Я. Маевского? Ближайшая, кажется, сова на часовой башне Витебского вокзала - трогательная птица или даже вовсе птенец, но совсем не при "важном деле".
Большое спасибо за указание! Жаль, архитектор остался пока неустановленным. Я смотрел фотографию этой совы здесь: https://p3.citywalls.ru/photo_24-25327.jpg?mt=1273625807. Судя по некоторой асимметрии - головка птицы несколько влево, лапки по-разному растопырены - скульптор любил живых птиц. И это предположение не противоречит единственной фотографии совы на доме К.Я. Маевского.
Зарегистрируйтесь,
чтобы оставить комментарий или добавить информацию в публикацию.
36 комментариев
Старую открытку следовало бы переместить сюда http://www.citywalls.ru/house1688.html , т.к. на месте Обуховской площади теперь находится здание бывшего ЛИИЖТа.